— Верю, — пробормотал мужчина, — стою тут и безгранично верю. — Он бросил взгляд на рабочих. — Что замерли? Открывайте!
Бумагу разорвали легко, крышка поддавалась с трудом и скрипом… Внутри оказалась девушка. Невысокая, худенькая, с короткими светлыми кудряшками. И она улыбалась во сне, как ребенок. Несколько секунд Алекс ошеломленно любовался этой немного наивной и такой счастливой улыбкой. Он и сам почему-то улыбнулся, хотя не помнил уже, когда последний раз подобное с ним происходило, затем с трудом оторвал взгляд от девушки и, махнув рукой, приказал и этот «подарочек» привести в чувство. Сюрприз, увозимый по направлению к скеонам, Алессандро Девелри проводил задумчивым взглядом и, даже уходя, все никак не мог выбросить из головы образ спящего ангелочка, который улыбался во сне.
* * *
Я ненавижу врачей! Они все уроды помешанные! И журналистов ненавижу! И анабиозников! И тех, кто грузы перевозит… Я ВСЕХ ненавижу!!! И этих тупых ангелочков, которые на меня пялятся с облачков! Ненавижу!!!
— Эй, вы, — рявкнула я пухликам, — зенки повыкалываю, морды крылатые! — Почему-то руки слушались плохо, и кулак вышел вяленький. — А ну вас, — я попыталась сесть и поняла, что все еще безбожно пьяна.
С трудом осмотрелась. Взгляду моему предстала милая комната в традиционном артинском стиле… эдакое обилие деревянной мебели, на стенах — росписи, одна женщина в сером платье с черными собранными в пучок волосами и двое отчего-то шатающихся и расплывчатых мужчин. Стоп! Женщина в предмет меблировки явно не входила, а вот шатающиеся…
— Э-э-э, хватит шататься, иначе каблуком ка-а-ак тресну… ик… — К моему искреннему изумлению, подействовало, и мужики расплываться перестали. — О, вот вы мои хорошенькие, — прокомментировала я увиденное. — Хотя нет… Ты, пухлик, к стене, ты не айс, а вот ты… герой любовных романов, шаг вперед, сейчас у нас с тобой эротическая сцена будет. Только скажи ангелочкам, чтобы не подсматривали… им рано еще…
Герой любовных романов внезапно покраснел… а ничего, ему и это идет, а потом он посмотрел на женщину… Э-э-э, а как же я?!
— Ада, это последствия анабиоза?
Голос у нее был низким, волнующим, возбуждающим… И он так возбуждал!
— Все во-о-он! — Я встала, начала расстегивать отчего-то рукава. — Иди ко мне, о герой моих снов, и мы предадимся этой… Ну как же ее… — Я с мольбой посмотрела на женщину, которая теперь почему-то шаталась, как и вся комната. — Ну, в романах Арсии Шелл всегда так говорится, ну?
— Пламенной страсти? — шепотом предположила женщины, и я поняла, что и у нее на сейре есть парочка файлов этой писательницы.
— Точно, — милостиво согласилась я, — все, валите. А ты, — повернулась к этому образчику мужественности с серыми глазами, — обними меня своими сильными руками, заставляя ощутить все твое мужское естество и сделай меня женщиной прямо здесь… М-дя… — Я обернулась и скептически уставилась на топчан, — какое-то неромантическое ложе… Слышь, герой, — снова обратила я взор на красавца, — а кровати такой бо-о-ольшой с балдахином нет? И так, чтобы кругом были свечи, и чтобы лепестки роз, и…
Мой герой сделал два шага вперед и подхватил меня своими сильными руками… я в нирване… Еще несколько шагов — и он бережно уложил меня на ту самую постель, с которой я только что встала. Затем взял обе мои ладони и начал их связывать…
— Э, мужик, ты чего делаешь? Я на садомазо не согласна! Извращенец! Помогите!
Не слушая моих воплей, красавчик связал мне и ноги, после чего что-то долго шептал женщине, а затем, взглянув на меня, ушел. Вслед ему неслось мое отчаянное: «Стой, я на все согласна! О, погаси пламя моей страсти!» Он все же ушел, и тогда я крикнула громче:
— Ну и вали, мне и пухлик сгодится, он сговорчивый!!! — Я бросила алчный взгляд на пухлика.
К моей ярости, пухлик ретировался из комнаты, а герой вернулся. Встал в весьма привлекательной позе в дверном проеме, скрестил на груди сильные руки и внимательно уставился на меня.
— И пусть проваливает, — не выдержала я молчаливого неодобрения, — мне вон ангелочки… не, они мелкие… — И я от отчаяния запела, или завыла, в общем, петь я не умею. — Свободу покоренному народу-у-у!
— Судя по всему, она пьяна, — задумчиво произнес герой моих эротических фантазий…
И я все вспомнила! Ох!
«Дик, страшно же, — я невольно смотрю в камеру анабиоза, — может, есть другой вариант?»
«Какой другой? — мой друг и медбрат по совместительству Дик Трейси скептически улыбается. — Ты замкнутого пространства боишься?»
«Ага, очень, еще с детства. Ну помнишь нашу воспитательницу Линжи, вот после нее, — призналась я…»
Вот дура!
И тогда мне преподнесли стопарик, от которого, как мне пообещали, очень хорошо станет, и ничего я бояться не буду. Воспоминания о том, как я после стопарика с истерическим смехом, пританцовывая, залезала в камеру, едва ли не изображая стриптиз, заставили невольно покраснеть…
Герой женской романтической прозы несколько удивленно разглядывал осмысленное выражение на моем лице. Видимо, приняв какое-то решение, мужчина подошел ближе, чуть склонился и спросил:
— Девушка, а вы кто?
— Дура, — честно ответила я, начиная понимать, КОМУ и ЧТО только что наговорила. Поднимаю голову, смотрю в потемневшие от злости глаза и выдаю: — А вы кто?
— Идиот, — не менее честно признался он, — который недостаточно ясно объяснил, что можно доставлять в мои владения, а что нет!
— А-а-а, — глубокомысленно произнесла я, понимая, что на этом мое интервью и завершится. — Ну, тогда я пошла… если вы мне ноги развяжете… и руки, желательно.
И тут он одарил меня веселым взглядом и насмешливо произнес:
— А как же наша пламенная страсть?
Так как я стремительно трезвела, голова моя начала болеть нещадно, горло жаждало воды, а желудок начал чего-то странного требовать… то ли поесть, то ли от остатков прошлого перекуса избавиться…
— Нет, спасибо, — пробормотала я, — как-то не очень хочется, вы уж извините… — И почему-то добавила: — В трезвом состоянии вы меня особо и не привлекаете…
Вот теперь он ушел и, кажется, обиделся. Надеюсь, это был двойник Алессандро Девелри, потому что если он сам… А, ладно, все равно я собиралась новую работу искать в каком-нибудь новостном отделе. С этими мыслями я заснула сладким сном, мило улыбаясь приснившемуся шефу, который мне чего-то там грозил, а вокруг были зеркальные потолки…
* * *
Из секретной переписки акана Лестиана.
Сообщение для Ледяного Змея: «Lertee ate Artine» [«Объект на Артине»].
Сообщение для агента Эрадос: «Iderty letree. In oly nji» [«Ликвидируйте объект. Он не наш»].
* * *
Мое повторное пробуждение сопровождалось ужасным чувством стыда после первого. В комнате неподалеку от кровати сидела все та же женщина в сером, и я помнила ее имя:
