– Ну, давай, лапуля, – пробасил Широков, и она почувствовала на своей шее его мокрые губы. – Побалуй своего мужа.
Его пальцы бесцеремонно проникли внутрь, и она закусила губы, чтобы снова не вскрикнуть – на этот раз от боли.
– Полегче, – сказала она хриплым, безнадежным голосом. – Ты делаешь мне больно.
– Тебе всегда вначале больно, – невозмутимо пробасил муж, вновь обдав ее запахом водки. – А потом хорошо. Ну, давай, кобылка, не ерепенься! Раздвинь ножки!
И она подчинилась – не смогла не подчиниться. Он пошире расставил ей ноги, слегка отодвинулся и потянул на себя ее бедра. Ирина закусила губу.
Когда он вошел в нее, она зажмурилась и хрипло вздохнула. Он начал ритмично двигаться, каждым ударом больно прижимая ее к краю раковины. А она думала только об одном: «Когда же он сдохнет?.. Когда же он наконец сдохнет?»
2
Аспирант Алексей налил себе воды. Выпил. Поставил стакан на стол. Его лоб прорезали тонкие морщинки. Он думал об Ирине.
Боже, какая же она красивая! А ее муж – настоящая свинья. Неужели она его когда-то любила? Наверное, да. Ведь она вышла за него замуж. Хотя… в жизни бывают разные ситуации. Иногда приходится делать или терпеть то, от чего нас с души воротит.
«И мне тоже приходится терпеть, – с тоской и болью подумал Алексей. – Терпеть ее замужество. Мужа-борова, с которым она ложится в постель. Который лапает ее своими грязными обезьяньими лапами. Который сует в нее свой…»
Алексей представил себе эту картину, и его замутило. На сердце снова накатила тоска. Он опустился на диван, чувствуя, как тоска и боль разрастаются, им становится тесно в его теле и в его душе. Он сжал кулак и изо всех сил ударил по столу.
Стакан со звоном упал на полированную столешницу, остатки воды закапали на пол. Обида, гнев, боль и ненависть раздирали Алексею грудь, подкатывал комок к горлу.
Он вспомнил разговор, который произошел у них с Ириной месяц назад. Пожалуй, он тогда все понял по ее глазам – за несколько секунд до того, как она произнесла:
– Я беременна.
В ответ на ту ее реплику Алексей не смог ничего вымолвить, лишь уставился на Ирину расширившимися глазами.
– Я подумала, ты должен это знать, потому что… – Она осеклась.
– Потому что ребенок – мой? – глухо пробормотал он.
Ирина нахмурилась.
– Широков давно хочет ребенка, – сказала она. – Но он не дурак и умеет считать. Кроме того, если у него возникнут подозрения, он пойдет даже на то, чтобы сделать анализ ДНК. Поверь мне – с него станется.
– Ясно. – Алексей поправил пальцем очки и внимательно посмотрел на Ирину сквозь мерцающие стекла. – Ты хочешь сделать аборт?
– А разве у нас есть другие варианты?
Он молчал. Тогда Ирина проговорила:
– Алеша, мы с тобой цивилизованные, образованные люди. То, что находится внутри меня, – не ребенок. Это плод. Эмбрион.
– Да, но…
– Это не будет убийством ни с точки зрения морали, ни с точки зрения физиологии, ни с точки зрения закона. Возразить мне могла бы только церковь, но мы с тобой агностики и не верим в этот бред, верно?
Алексей глубоко вздохнул.
– Я даже не знаю… Мне никогда прежде не приходилось решать подобные вопросы. Но я чувствую, что…
Он смущенно замолчал.
– Что? – спросила Ирина.
– Что я… хочу этого ребенка.
Он поправил пальцем очки, но так и не осмелился посмотреть ей в глаза. Ирина усмехнулась и проговорила тихим невеселым голосом:
– Алеша, это невозможно. Ты не мой муж, и я не твоя жена. На свете есть вещи, которые нужно принимать такими, какие они есть.
И тогда он посмотрел ей в глаза. Несколько секунд они молчали, вглядываясь друг в друга. А потом он сказал:
– Ира, я хочу, чтобы ты оставила ребенка.
Она покачала головой.
– Нет.
– Тогда зачем ты вообще мне про него рассказала?
– Затем, что это нормально для двух социально адаптированных, образованных людей, которые питают друг к другу симпатию.
– Симпатию? – Алексей прищурил голубые близорукие глаза. – Ты это так называешь?
– Не придирайся к словам. И не вырывай их из контекста. Я рассказала тебе про ребенка только потому, что этого требуют элементарные правила приличия.
– А если мне плевать на приличия? – Он неожиданно повысил голос. – Если мне вообще плевать на все и на всех, кроме тебя?
Ирина вздохнула и стала терпеливо объяснять:
– Пойми, Алеша, если я сделаю аборт, для нас двоих ничего не изменится. Мы по-прежнему будем любить друг друга.
Обычно ей всегда удавалось убедить его в своей правоте, вот и теперь Алексей задумался.
– Не знаю, – сказал он после долгой паузы. – Я очень боюсь, что мы совершим ошибку. Это не на уровне мыслей, это… на уровне сердца.
Ирина улыбнулась и погладила его по светлым волосам.
– Ты правда хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?
– Да.
– Возможно, когда-нибудь так и будет.
– Ира, я не…
– Алеша, давай закончим этот разговор. Я себя неважно чувствую.
– Обещай мне ничего пока не предпринимать.
– Хорошо.
– Пообещай! – с неожиданной для себя твердостью потребовал Алексей.
Ирина сдержанно и слегка удивленно улыбнулась:
– Ладно. Я обещаю.
Потом она ушла, а он долго сидел молча, обдумывая новость, а потом вдруг сказал вслух:
– У меня будет ребенок.
И почувствовал, как его душа наполнилась неизъяснимой легкостью и радостью, словно он обрел настоящий смысл жизни.
– У меня будет ребенок! – повторил он. – Черт подери! У меня будет ребенок!
Через два дня Алексей позвонил Ирине, назначил ей встречу и прямо заявил:
– Я все решил. Ты уйдешь от Широкова, и мы будем растить нашего ребенка вместе.
Ирина не удивилась; похоже, она знала Алексея намного лучше, чем он думал. Она лишь усмехнулась и сказала:
– Слова настоящего мужчины. Но можешь больше не заморачиваться. Ребенка не будет.
– Как не будет? – оторопел он.
– Так. Я сделала аборт.
Алексей изменился в лице, словно его по голове обухом ударили. Потом поправил пальцем очки и тихо вымолвил:
– Жаль. Я уже придумал для него имя. Хочешь знать, какое?
Ирина покачала головой:
– Нет.
