– Но все ведь разрушено, – с горечью проговорила Лиза.
– Ольга Князева, конечно, стерва порядочная, но одного у нее не отнимешь – она умеет держать удар. И никогда не сдается. Она обязательно что-нибудь придумает!
Семен вдруг замолчал, некоторое время о чем-то размышлял, потом поставил чашку и достал телефон.
– Кому ты звонишь? – спросила Лиза.
– Одному очень ушлому журналисту, который знает все про всех и, несмотря на это, до сих пор коптит воздух.
Он набрал номер и прижал трубку к уху. Гудок… Второй… Третий…
– Да, – отозвался абонент.
– Здравствуй, Глеб. Это Семен Скряба. Ты продолжаешь свое журналистское расследование?
– Здравствуй, Семен. А ты почему интересуешься?
– Хочу купить у тебя информацию.
– Какую именно?
– Мне нужен адрес больницы, в которой лежит Ольга Князева.
Несколько секунд длилась пауза, а затем Глеб сказал:
– С чего ты решил, что я его знаю?
– Я знаю тебя. У тебя очень богатое прошлое, и я до сих пор удивляюсь, как это прошлое не лишило тебя будущего.
Глеб засмеялся.
– Отлично сказано! Кстати, знаешь анекдот про Чака Норриса?
[5]
– Нет.
– «Чак Норрис уже давно умер. Только смерть боится ему об этом сказать».
Скряба усмехнулся:
– Смешно. Так как насчет сделки?
– Эта сделка не имеет смысла, Семен.
– То есть?
– Ольги Князевой в больнице нет.
– Откуда ты знаешь?
– Я был там. Беседовал с врачом, который ее лечил. Некий доктор Брунов. Довольно жалкий тип. Стоило мне его чуть-чуть прижать, и он все рассказал. Несколько дней назад Ольга сбежала. В тот же день в клинике была перестрелка. Приехавшая полиция ничего путного установить не смогла, кроме одного – два трупа с огнестрельными ранениями при жизни были бойцами известного вора в законе Усачевского. Ты наверняка его знаешь.
– Знаю, – хмуро проговорил Скряба. – Кто их пришил?
– Понятия не имею. Но, судя по показаниям свидетелей, Ольга сбежала одна. Села в машину и уехала. Быть может, кто-то прикрывал ее бегство, но точных сведений на этот счет у меня нет.
– А у полиции?
Корсак усмехнулся:
– И у полиции тоже.
– Это точно?
– Абсолютно.
Скряба хмыкнул.
– У тебя и там есть связи?
– У меня везде есть связи, Семен. Это одно из преимуществ моей профессии.
– Знаешь, Корсак, ты мог бы стать богатым человеком, если бы распоряжался полученной информацией толково.
– Спасибо, что проявляешь заботу о моем благополучии, Семен Иванович! Но я и так не бедствую.
Скряба отключил связь и задумался.
Глеб Корсак был темной личностью. Обычно при его образе жизни люди долго не живут, а он жил припеваючи, меняя женщин как перчатки и просаживая (хотя чаще выигрывая) в карты огромные суммы денег. То ли у него были могущественные покровители, то ли он относился к тому редкому разряду счастливчиков, которых даже пули облетают стороной. В любом случае Скряба уважал подобных людей – живучих, как кошки. Глядя на них, он обретал уверенность в том, что в мире действуют не только разрушительные силы, но и те, что отвечают за созидание и жизнестойкость. Из этого следовало, что в мире есть силы, которые постоят и за него самого.
– Пока все наши неприятности замыкаются на Марате Гарееве, – сказал он Лизе после паузы. – Думаю, пришло время нанести ему визит.
– А если он не захочет встречаться? Но даже если согласится – вряд ли он нам что-нибудь расскажет.
– Ну, значит, я попробую его разговорить.
Скряба поднялся из-за стола.
– Ты поедешь к нему прямо сейчас? – спросила Лиза.
– Да.
– А что делать мне?
– Дождись моего возвращения.
Губы Лизы дрогнули.
– Я устала быть затворницей. Можно мне выйти в город?
– Это опасно.
– Семен, я схожу с ума!
Он помолчал, подумал, затем сказал:
– Знаешь что… На первом этаже нашего офисного здания есть фитнес-клуб, сауна, бассейн и парикмахерская. Здание надежно охраняется. Думаю, там ты будешь в безопасности.
Лиза улыбнулась бледными губами и тихо сказала:
– Это мне подходит.
– Вот и хорошо! Одевайся, я завезу тебя в офис по пути.
Майор Любимова поймала губами соломинку и с наслаждением сделала первый глоток из бокала с безалкогольным коктейлем мохито.
– Ну, как? – спросил Стас Данилов, который потягивал из кружки пиво, заедая его солеными орешками.
– Класс! – сказала Маша.
Он подождал, пока она сделает еще пару глотков, и сказал:
– Марусь, ты мне наконец расскажешь, что это за чертовщина?
– Легко. Но начну я издалека. Пока наши демократы первой волны в начале девяностых «свергали» тоталитарный строй, за их спинами группа людей проворачивала серьезные дела. Вольский был одним из этих серьезных людей. Его противники – тоже.
– Под «серьезными делами» ты подразумеваешь дележку наследства, которое оставил после своего развала Советский Союз?
– Можно сказать и так. В ту пору, как ты помнишь, буквально за считаные дни сколачивались миллиардные состояния. Роман Родионович Вольский получил свою часть пирога. Он стал хозяином металлургического комбината, а также пары довольно крутых банков, через которые проходили деньги от нефтянки. Его состояние оценивалось в пару-тройку миллиардов долларов. Но потом он имел неосторожность вступить в криминальную войну с конкурентами.
Маша отпила мохито и облизнула сладкие губы.
– У Вольского пытались отнять металлургический комбинат, но он поступил жестко: собрал своих недругов под одной крышей, устроив «переговоры», затем приказал заблокировать двери дома, в котором проходила встреча, пустил туда взрывоопасный газ, а потом поджег дом.
Стасис присвистнул.
– Вот это да!
– Вместе с конкурентами Вольского в огне погиб и его партнер, с которым он вместе вел бизнес. Его звали Андрей Николаевич Спасский. Для друзей – просто Спас. Вольский избавился от него сознательно, поскольку подозревал в тайном сговоре с конкурентами.
– Вот сволочь!
