– Ее сиятельство желает, чтобы ее лектрису одел я? Я, Леруа? О… Мадам!..
Но Марианна не успела обидеться на маленького человечка. Две решительных руки заставили ее повернуться кругом, завязки ее плаща оказались развязанными, а сам он полетел в угол комнаты. Девушки из магазина бросились на помощь, а м-м де Талейран вскричала с не меньшим негодованием, чем Леруа:
– Это «моя» лектриса, Леруа, и она стоит всех ваших маршалов, герцогинь и графинь от прилавка! Вы только посмотрите на нее! Я уверена, что ее красоту оценят по достоинству. Она еще и меня затмит.
Высокомерный взгляд приблизившегося к девушке портного стал задумчивым. Обходя медленными шагами вокруг нее, словно вокруг памятника, он присматривался к мельчайшим изгибам ее фигуры. Затем распорядился:
– Уберите прочь это ужасное платье! От него на лье несет провинцией!
Марианна ахнуть не успела, как оказалась в нижней юбке и рубашке. Инстинктивно она прикрыла руками обнажившуюся грудь, но сухая ладошка Леруа заставила ее опуститься.
– Такие груди, как у вас, мадемуазель, не только не прячут, а наоборот, показывают, выставляют, оправляют драгоценными камнями! Ее сиятельство права: вы вызываете восхищение, хотя еще чувствуется незавершенность. Но я предсказываю, что вы станете более чем прекрасной… Какие линии! Какая шевелюра! Какие ножки! Ах, ножки значат так много в современной моде! Платья раскрывают их линии просто нескромным образом… Кстати, знает ли г-жа княгиня, что маркиза Висконти, считая, что ее ляжки слишком объемисты, заказала у Круто футляры со шнуровкой, которые она надевает на ноги как корсет? Подлинное безумие! Будет похоже, что она на ходулях. Но это самая упрямая из всех известных мне женщин.
Портной и княгиня окунулись в привычный мир сплетен, в то время как м-ль Минетт развернула и разложила на кресле домашнее платье, украшенное английской вышивкой, с тесьмой цвета лаванды. Но Леруа не терял даром время и болтая. Он старательно снимал мерку с Марианны и между сплетнями выкрикивал цифры, которые одна из модисток с важным видом заносила в записную книжку. Когда с этим было покончено, он разрешил оглушенной его болтовней девушке одеться, затем спросил:
– Что должен я сделать для мадемуазель?
– Полностью приданое… и вы тоже, м-м Минетт. У нее нет ничего! К тому же я хочу, чтобы вы приготовили что-нибудь на сегодняшний вечер. Будет обед и прием.
Леруа молитвенно воздел руки к небу.
– На сегодняшний вечер? Но это невозможно!
– Я думала, что слова «невозможно» нет в вашем лексиконе, Леруа!
– Конечно, г-жа княгиня, безусловно! Но если бы ваше сиятельство соблаговолили знать, что я завален заказами и что…
– Платье на вечер!..
Марианне показалось, что портной готов заплакать, но одна из его девушек нагнулась к нему и что-то прошептала на ухо. Лицо его прояснилось.
– Да, да, возможно! М-ль Пальмира напомнила мне, что у нас есть белое платье, очень простое, но очаровательное, заказанное г-жой герцогиней де Ровиго, которое может быть…
– Пришлите это платье, – властно оборвала его княгиня. – Я думаю, вы не станете выбирать между этой женщиной и мною! А теперь посмотрим ваши новые образцы. Фанни, проводите м-ль Марианну к себе.
Смущенная и ошеломленная Марианна машинально последовала за камеристкой, не найдя времени отблагодарить эксцентричную княгиню, которая через пять минут после знакомства заказала ей у самого знаменитого в Париже портного полный комплект одежды с такой легкостью, словно это была самая естественная вещь в мире. Чтобы удостовериться, что все это ей не снится, она готова была даже ущипнуть себя. Но, поскольку сон был приятным, она решила не прерывать его, сколько бы он ни длился… Происходящее с ней было лишено всякого смысла! Она прибыла сюда, испытывая стыд и недоверчивость, опасаясь одного из тех ужасных приключений, которые так хорошо описывала мистрис Анна Редклиф. А с ней говорили только о кружевах и атласе!..
Она вдруг подумала о рапорте, который должна написать сегодня вечером для Фуше: изобилие пустой болтовни и сплетен. Интересно было бы увидеть, какую он сделает мину, читая описание ножных корсетов маркизы Висконти или обстоятельные излияния г-на Леруа! В сущности, если бы ей удалось убедить его, что она не в состоянии запомнить ничего, кроме пустяков, все было бы в порядке. Она никого не предала бы, а Фуше, может быть, оставил бы ее в покое.
Когда Фанни закрыла за собой дверь небольшой светлой комнаты, расположенной в примыкающей к главному зданию пристройке и где уже находился ее немудреный багаж, Марианна неожиданно для себя запела вполголоса песенку, которую сегодня утром насвистывал на улице какой-то мальчишка. Она ощутила безудержный прилив веселья. После смерти тетки Эллис не спела ни единой потки… Но, в конце концов, эта внезапная эйфория была только естественной реакцией молодости, выражением облегчения, наступившего в уютной обстановке этого изысканного дома после пережитой катастрофы и невозможных обстоятельств, в которые она попадала.
Какое успокоение после неистовства Ла-Манша, после обветшалого поместья Морвана, после тряски в дилижансе и ужасов Сен-Лазара излучала эта легкая мебель серо-голубой расцветки Директории и стены, обтянутые тканью с портретами выдающихся людей: свежее творение г-на Оберкампа и его фабрики в Жуиан-Жоза! И Марианна пела, не чувствуя ни малейших угрызений совести.
Снаружи остались холод, дождь, грязь и угрожающие тени Морвана и Жана Ледрю. Но ни тот, ни другой не отыщут ее под крышей вице-канцлера Империи, и теперь Марианна мысленно даже поблагодарила Жозефа Фуше. Однако еще видно будет, кто окажется хитрей. Раз он решил против ее воли получить от нее пользу, она постарается заплатить, как он того и заслуживает, фальшивыми монетами. Тем более что он не может заставить ее взламывать замки или распечатывать письма. А когда он обнаружит наконец, что от нее нет никакого прока, она будет уже далеко.
Сколько есть красавиц юных,
Убегающих бездумно
От забот грядущих будней…
Последняя нота замерла на губах Марианны, в то время как импозантный мужчина, аккомпанировавший ей, энергично брал заключительные аккорды. Наступившая тишина испугала девушку. Музыкальный зал, где она пела, был просторным. Темнота ночи скрадывала его глубину, и весь свет от большого серебряного канделябра, стоявшего у рояля, сконцентрировался на его золоченой поверхности. Марианна не видела никого из тех, кто ее слушал. Она знала, что здесь присутствует м-м Талейран, а также Шарлотта, ее приемная дочь: девочка лет одиннадцати с еще неопределенными чертами и наивной улыбкой, со своим воспитателем, г-ном Феркоком. Однако она не могла разглядеть, где они сидят. Она видела только этого важного человека в белом парике, которому ее представили с множеством формальностей. Это был учитель Шарлотты, но вместе с тем и знаменитый музыкант, дирижировавший в Консерватории, по имени г-н Госсек. И это особенно волновало ее, потому что княгиня ожидала, какой вердикт он вынесет.
