Опустившись на колено, Рун склонил голову и стал читать молитву, прижавшись губами к своему нагрудному кресту, приводя ум в спокойное состояние. Он сразу почувствовал ожог губ, и эта боль помогла ему достичь одной необходимой сейчас цели — сосредоточиться на себе.
Он коснулся лба указательным пальцем.
— Во имя Отца…
Дотронулся пальцем до грудины.
— И Сына…
Коснулся своего левого плеча, затем правого.
— И Святого Духа.
После этого приложил большой палец к указательному, поцеловал его, поднял две половины разломанного копья и стал ждать атаки медведицы.
Она подошла.
Он зашептал:
— Осеняю себя крестным знамением и прошу Тебя, Господи: избавь меня от врагов моих.
Урса обрушилась на него, едва не подмяв его своей тушей.
В последний момент Корца, подпрыгнув к потолку, распластался всем телом на нем и прилип к нему так, как могут только сангвинисты, оказавшись в пространстве между спиной медведицы и сводом крыши. Зазор между его телом и медвежьей спиной составлял всего несколько дюймов.
Урса, находящаяся под ним, со всей неистовой силой обрушилась на ворота. Второй опорный стержень, закрепленный в полу, вылетел, и ширина зазора между двумя створками сделалась больше фута. Если бы Рун пожелал вдруг бросить здесь Джордана, он легко мог бы уйти через образовавшийся в воротах проход.
Но Корца и не думал о бегстве с поля боя. Вместо этого он, перевернувшись в воздухе, свалился на ошеломленное животное. Урса не успела даже тряхнуть своей ничего не соображающей головой, как Рун пронзил одну ее косматую лапу половиной разломанного древка копья.
Он правильно выбрал цель и не промахнулся. Под воздействием массы его тела и силы инерции кусок древка с серебряным наконечником, пройдя сквозь лапу, глубоко вошел в гнездо в полу, в котором до этого был укреплен опорный стержень ворот.
Медведица взвыла от невыносимой боли, которую причиняла ей рана и жжение серебряного наконечника.
Урса еще не опомнилась от того, что произошло с ее лапой, как Рун, спрыгнув ей на спину и оказавшись с другого ее бока, схватил в правую руку второй обломок древка. Он пронзил ее вторую лапу, и кусок дерева, пройдя через медвежью плоть, вошел в отверстие в полу, служившее гнездом для установки второго опорного стержня ворот. Обе передние конечности медведицы оказались пригвожденными к полу.
Урса всем телом рухнула вперед, ее морда, просунувшись в зазор между двумя створками ворот, оказалась в туннеле. Тело и вытянутые в разные стороны передние лапы образовали на полу некое подобие креста.
Фактически Рун распял медведицу.
Она громко выла.
Рун, вскочив ей на голову, достал из-за спины целое копье и, поцеловав серебряный наконечник, вонзил его в глаз медведицы, а затем продвинул его дальше, в мозг. Умирая, Урса затряслась, тело ее вытянулось. Видя, как перестало пульсировать в груди ее древнее сердце, Рун понял, что она умерла.
Господь с тобой.
Склонив голову, Корца осенил крестом массивную тушу животного. Когда он заканчивал молитву, красное сияние уцелевшего глаза медведицы стало меркнуть. Скоро глаз почернел.
Немало столетий прошло, прежде чем он наконец освободил медведицу от ее постылого рабства.
21 час 33 минуты
Джордан почувствовал, что руки его свободны. Он посмотрел вокруг себя удивленным взглядом, а потом обтер руки о куртку, словно стирая с них следы, оставленные руками распутинских прихвостней, державших его.
Интересно, сдержит ли этот русский монах свое слово и позволит ли им с Руном уйти? Если нет, то Стоун готов драться плечом к плечу с Руном.
Распутин вышел из ворот клетки, его голубые глаза были широко открыты.
— Да, Рун, Бог и вправду любит тебя. Ты, в чем я не сомневаюсь, один из самых близких к нему существ.
Корца, опустившись на колени, собирал с пола пожитки: четки, серебряный крест и фляжку. Джордан был уверен, что все эти вещи прежде принадлежали другому сангвинисту, убитому медведицей.
Распутин открыл замки на воротах клетки.
Рун испытывал к Распутину такую жгучую ненависть, что монах отступил от него на шаг назад. Его сподвижники незаметно исчезли куда-то, словно их сдуло ветром.
— Куда Батория забрала Эрин? — спросил Рун, чеканя каждое слово.
— В Рим, — каким-то неестественно скрипучим голосом ответил Распутин.
Рун пристально посмотрел на него, словно ища другое лицо, на котором можно будет увидеть правду.
— Григорий, так мы решили здесь твои проблемы с Богом?
Распутин склонил голову.
— За что ты так относишься ко мне, Рун? Твой дорогой Бернард стремился следовать этому пророчеству. В прошлом он толкнул тебя к Элисабете, которая в его понимании была Женщиной, умудренной Знанием… а ее муж — тем самым могучим Воителем. Теперь-то ты видишь, чем обернулось его вмешательство. — Он воздел к небу руки, словно моля о прощении. — Сегодня я и сам просто хотел проверить правдивость этого пророчества и выяснить, являешься ли ты и вправду одним из тех, о ком оно говорит. И Господь помог тебе одолеть медведицу.
— И вот я перед тобой, — ответил Рун. — Но на этом твое испытание еще не закончилось, верно? Ведь именно поэтому ты и отослал Эрин отсюда. Ты разлучил наше трио для того, чтобы проверить, сможем ли мы трое снова найти друг друга и исполнить свой долг. Таким образом, ты снова бросаешь вызов Богу, как ты уже раньше бросил вызов церкви.
Распутин отрицательно покачал головой.
— Вовсе нет. Я бросаю вызов только тебе, мой друг. Тебе, которого церковь любит столь же сильно, сколь сильно она ненавидит меня.
Повернувшись на каблуках, Распутин взмахом руки приказал своей пастве отойти в сторону, освобождая для Руна и Джордана путь к свободе.
Стоун, пройдя вперед, дождался, пока Рун поравняется с ним. Вместе они прошли сквозь строй недругов. С каждым шагом раны на теле Джордана болели все сильнее и сильнее. Волосы у него на затылке встали дыбом. Он напрягся, ожидая нападения сзади, что было бы, по его мнению, финальным актом предательства Распутина.
Но никто их не потревожил.
— Ищи свою женщину, Рун — закричал им вслед Распутин. — Подтверди этим, что церковь вручает веру в те самые праведные руки, обагренные кровью.
Рун широким шагом шагал по туннелю к храму Спаса на Крови, не обращая внимания на то, что его собственная кровь с глухим звуком капает на промерзшую землю позади него.
Часть V
И поют они новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати: ибо Ты был заклан, и кровию Своею искупил нас Богу…
