— В этой Книге описаны чудеса, — начала Эрин. — Чудеса, которые совершил Христос, используя свой божественный дар.
Волк тяжело переступал с лапы на лапу.
— Да знаем мы это, — нетерпеливо прервала ее Батория. — Как нам ее открыть?
Не обращая внимания на ее окрик, Эрин продолжала размышлять вслух:
— Чудеса. Например, превращение воды в вино. Или воскрешение из мертвых…
Она вдруг замолчала, лицо сделалось удивленным. Батории в голову пришла та же мысль.
— Все основные чудеса связаны с превращениями.
— Вот именно! — Эрин удивилась тому, насколько быстро Батория подметила это. — Это как бы замена одной субстанции на другую: замена вина кровью Иисуса…
— Так, возможно, этот свинцовый блок и есть Книга. — Батория мгновенно смягчилась, они, почти прижавшись головами друг к другу, склонились над артефактом — точь-в-точь ученые коллеги, обсуждающие важную проблему. Проведя пальцами по свинцу, она продолжала: — Алхимики ведь тоже постоянно пытались найти способ превращения свинца в золото.
Эрин утвердительно кивнула, поняв ход мыслей Батории.
— Может быть, эти поиски как раз и связаны с той легендой. Какие-то древние намеки на существование этого Евангелия странствуют по временам и эпохам. Так же как превращение свинца в золото.
Серебристые глаза Батории неотрывно смотрели в ее глаза.
— А может быть, и это Евангелие требует подобного превращения. Так, чтобы обычный, ничего не стоящий свинец превратился в сияющую золотом Книгу.
Эрин внезапно вспомнила слова, произнесенные Пирсом в бункере.
Еще нет. Еще не Книга.
Возможно, старый священник разгадал эту загадку за те десятки лет, которые он провисел на кресте, когда ему ничего не оставалось, кроме как размышлять и страдать?
— Я думаю, что ты права, — сказала Эрин, подтверждая кивком свои слова.
— Да, это интересная мысль. Но что представляют собой эти ингредиенты, которыми пользуются алхимики для осуществления такого превращения? — Батория постучала кончиками пальцев по изображению скелета, выгравированному на свинцовой оболочке. — Я думаю, ответ может дать нам наш костлявый друг, изображенный здесь.
— А что, по-твоему, означает буква «альфа» над его головой? Это должен быть ключ, но к чему? — Эрин внимательно посмотрела на скелет, над черепом которого была выгравирована буква «альфа». Затем она перевела взгляд на обнаженного мужчину, над головой которого была выгравирована другая буква. — А что означает буква «омега»?
— Альфа — скелет, омега — человек.
Сказав это, Батория переместила пальцы на две небольшие впадинки на верхней поверхности блока.
До этого момента Эрин не замечала их. Они были похожи на небольшие гнезда, предназначенные для установки или фиксации чего-либо — возможно, чего-то такого, что и является ингредиентами алхимиков, о которых только что упоминала Батория. Она старалась получше рассмотреть эти гнезда.
Прежде чем Эрин смогла сосредоточить на них свой взгляд, Батория вскочила на ноги, лицо ее мгновенно побагровело — похоже, ее осенило. Она выхватила свинцовый блок из рук Эрин.
— Что? — спросила та. — Что ты увидела?
Батория щелкнула пальцами, и волк отошел от Нейта. Несчастный парень с трудом сел, потирая горло.
Зловещие серебристые глаза с застывшей в них улыбкой уставились на Эрин.
— Спасибо тебе за помощь.
С этими словами она и братья-стригои выскочили из камеры. Щелкнул закрывшийся за ними замок, и свет от их фонаря стыл быстро удаляться в темноте туннеля. Эрин подалась вперед, глядя, как меркнет и пропадает свет. Батория додумалась до чего-то — и похоже, до чего-то важного.
Нейт, прерывисто вдохнув, произнес:
— Она вернется.
Эрин, согласно кивнув, добавила:
— Но нас здесь не будет.
13 часов 35 минут
Рун опустил черный капюшон своей сутаны на глаза, пряча лицо от туристов и от ярких послеполуденных солнечных лучей, освещавших площадь Святого Петра.
Здесь он томился в ожидании вместе с Джорданом.
За площадью, выложенной известковым туфом, возвышалась базилика Святого Петра, вершина ее купола была самой высокой точкой в Риме. Протянувшиеся по обе стороны в форме широких дуг двойные колоннады Бернини образовывали площадку, напоминающую по форме замочную скважину. По замыслу Бернини, эта колоннада должна была олицетворять собой руки святого Петра, протянутые для того, чтобы объединить истинно верующих с лоном церкви и превратить их в паству. Поверх этих рук были установлены сто сорок каменных статуй святых, взирающих с высоты на то, что происходит внизу.
Рун надеялся, что его они не видят. Он и выбрал это место для рандеву, поскольку оно было открыто и освещено солнцем — в общем, там было удобно скрываться у всех на виду, так что если Батория уже добралась до Рима, то ее стригои не смогут подслушать ни одного сказанного им слова. Возможно, в поведении Корцы явно чувствовалась излишняя паранойя, но после того, что произошло в России, он не хотел ничем рисковать.
Джордан закатал рукава рубашки. Раны от истязательств стригоев начинались почти от локтей. Он был великолепно сложен. Вот ведь, и избит, и искусан, но его не оставляет постоянное волнение по поводу Эрин. Истинный Муж Воитель, — думал Рун, пытаясь утешить себя мыслью о том, что ей достался такой защитник.
Он стоял в центре людского водоворота. Какая-то мамаша прижимала к своему бедру толстого малыша. Стоявший рядом с ней молодой мужчина пялился на ее груди, сердцебиение выдавало его реакцию на то, что видели глаза. Группа школьниц в синей форме щебетала о чем-то своем под пристальным внимательным взглядом учителя средних лет в сверкающих очках в красной оправе.
Какая-то женщина в длинных джинсах и черной рубашке с удлиненной талией, мягкой соломенной шляпе и солнцезащитных очках бесцельно шла по заполненной народом площади. Она сделала несколько фотоснимков, затем сунула маленькую камеру в рюкзачок, свешивавшийся с ее плеча. Она была похожа на туристку, но таковой она не была.
Надия.
Наконец то.
Рун ждал, не осмеливаясь пересечь площадь, — ведь пока она не подавала знака, что находится в безопасности. Ему было до крайности неприятно прятаться за зданиями Ватикана. Рим был его домом в течение многих веков. Этот город был единственным местом во всем мире, где Рун всегда ходил свободно — до нынешнего дня. До того, как начались эти поиски, он считал это место убежищем от мира, в котором можно погрузиться в другой, созерцательно-задумчивый мир, существующий в глубине под базиликой. Станет ли этот мир когда-нибудь вновь доступен для него?
