«Не получится у него ничего, – думал он с
пессимизмом. – Все люди – на виду, ничего не скрывают. Кроме Балуковых. Но
и у тех ничего криминального – один пакостный разврат. Несерьезно это все,
детская игра. Точно, Макар просто заигрался, хочет из ничего преступление
раскрыть».
Если Макар и впрямь собирался заниматься именно
раскапыванием фактов, в чем Бабкин был уверен, поскольку перед отъездом Илюшин
узнал у тетушки и записал на бумажке фамилию Липы Сергеевны и Ивана Петровича –
Мещеряковы, то обратно не скоро вернется. «С нужными людьми связаться –
день, – прикинул Сергей. – Дождаться, пока они все выяснят, –
два. И сюда добраться – три. Значит, Макар должен быть в Игошине в лучшем
случае через четыре дня, то есть в пятницу. А скорее всего, через неделю,
потому что на каком-нибудь этапе обязательно получатся задержки».
Поэтому, услышав в среду позвякивание велосипедного звонка,
выглянув в окно и обнаружив гордо восседающего на стареньком велосипеде Макара,
Бабкин от изумления уронил ложку в борщ и забрызгал тетушкин передник.
– Что ж ты делаешь-то, прохвост! – возмутилась
Дарья Олеговна, еле сдерживая в себе желание стукнуть великовозрастного
племянника ложкой по лбу, как она порой делала в юности. – Ты мне его
отстирывать будешь?!
– Я тебе новый подарю, с голым президентом, –
пообещал Сергей, выскакивая из-за стола.
Дарья Олеговна попробовала представить голого президента и
скептически хмыкнула:
– Президент голым не бывает. Он даже в постели с
супругой – при исполнении государственных обязанностей. – И прибавила
сочувственно: – Бедняжка…
Потом заметила, что племянника уже нет в комнате, покачала
головой и принялась доедать остывающий борщ.
Макар дождался, пока Бабкин появится на крыльце, неторопливо
слез с велосипеда и завел железного коня во двор, поглаживая ржавый руль.
– Может, ему сена задать? – предложил Сергей с
крыльца.
– Он кормленый, – с достоинством отказался
Макар. – Но если тебе хочется проявить участие, можешь покормить его
сахаром. Тогда твоя тетя получит окончательное подтверждение тому, что
шизофрения коснулась тебя мягким белым крылом.
– Почему белым? – спросил Бабкин, заржав.
– А фиг его знает, – честно ответил Илюшин,
плюхаясь на ступеньку. – Захотелось мне так!
– Ну, рассказывай! – поторопил его Сергей. –
Почему ты не на автобусе? Что разузнал?
– Ты, голубчик, доброго молодца сначала помой, –
строго заметил Макар, – потом покорми, потом… В общем, не помню, что
потом, но первые два пункта прошу соблюсти!
– А, фиг с тобой, – сдался Бабкин. – Иди,
полощись. Смывай трудовой пот. Добрый, блин, молодец…
Спустя двадцать минут умытый и переодевшийся Макар уплетал
борщ, рассказывая подробности своего возвращения в Игошино:
– Ваш автобус, Дарья Олеговна, который должен ходить по
расписанию два раза в сутки, отменили. Причем отменили на один день – именно на
сегодняшний.
– Как же ты тридцать километров-то добирался? –
ужаснулась тетушка Дарья.
– С комфортом, – не стал лукавить Макар. –
Первые десять километров меня подвез джип, следующие четырнадцать – «Жигули».
До Малаховки.
– А в Малаховке ты стибрил велосипед, – догадался
Бабкин и поймал осуждающий тетушкин взгляд. – Правильно, одним
преступлением больше, одним меньше…
– Макар ничего тибрить не стал бы! – бросилась
тетушка на защиту Илюшина. – Если взял – значит, нужно было. Не топать же
пешком семь километров по жаре-то!
– Не тибрил, конечно, – успокоил ее Макар. –
Добрые жители, представьте себе, сами вручили велосипед и разрешили вернуть,
когда мне будет удобно. А вы говорите – люди стали злые…
Он доел борщ и выжидательно посмотрел на Дарью Олеговну.
– Сейчас, Макарушка, сейчас картошечка будет, –
захлопотала та. – Давай тарелку.
– В общем, добрался ты хорошо, – подытожил
Бабкин. – Я уверен, что мне бы никто велосипед в Малаховке не дал. А ты у
нас выглядишь молодо, невинно…
– Беззащитно, – подсказал Илюшин. – При
взгляде на меня у восьмидесяти процентов женщин просыпается материнский
инстинкт.
– Что разузнал, беззащитный ты наш? – спросил
Сергей. – Делись наконец информацией.
Макар мигом стал серьезным. Теперь он не был похож на
студента-третьекурсника, легкомысленно болтающего с другом. Вошедшая с тарелкой
картошки Дарья Олеговна тут же уловила перемену, молча поставила на стол
тарелку и отсела в сторону, на диван.
– С кого начинать? – спросил Макар. – Новости
есть обо всех.
– Начинай с Мещеряковых, – попросил Бабкин.
– Не вопрос. Твои Мещеряковы, Липа Сергеевна и Иван
Петрович – милейшие старички, как ты утверждал, – бывшие разбойнички.
Правда, не с большой дороги, а из малых подъездов, что сути дела не меняет.
– Как?! – ахнула Дарья Олеговна, забыв о своей
роли молчаливого слушателя. – Как – разбойнички?!
– Гопстопники, – объяснил Макар. – Работали в
семьдесят втором году. Липа Сергеевна выбирала жертву – даму, одетую
поприличнее, – просила ее помочь застегнуть в подъезде расстегнувшийся
бюстгальтер. Та соглашалась, причем почти всегда, потому что ваша Липа –
неплохой физиономист. В подъезде добрую женщину ожидал Иван Петрович – тогда
еще, я полагаю, не лысый. Ее тюкали по голове, раздевали, обирали, оставляли
валяться на лестнице и уходили. Вся операция занимала пять минут.
– И долго они трудились? – спросил Бабкин,
стараясь скрыть, насколько новость поразила его.
– Полгода. Для таких тупых преступлений очень много.
Они даже ничего не меняли в сценарии – в показаниях жертв всегда фигурировал
бюстгальтер. Я думаю, что до того они промышляли чем-то другим, но
доказательств нет. Взяли их случайно, когда сосед последней жертвы вышел гулять
с собакой в неурочное время.
– Какая собака была? – машинально спросил Бабкин,
размышляя о своем.
– Бульдог, – не задумываясь, ответил Макар. –
Ивана Петровича пес сильно покусал, потому что тот сопротивлялся, а Липа
Сергеевна убежала. Но ее быстро взяли, и обоих надолго посадили. Она
освободилась на два года раньше, а после его освобождения супруги опять
встретились и стали жить вместе. Кстати, расписаны они были еще до заключения.
– Романтично, – буркнул Бабкин.
– Очень. Я не ошибся, когда предположил, что старички
привязаны друг к другу. Последние десять лет они живут в Игошине, хотя в городе
у них есть небольшая квартирка. Ни в чем противозаконном замешаны не были.
– Замечены, – поправил Сергей.
– Согласен, так точнее. Мы с тобой знаем, что наши
тихие старички из всего стараются извлекать прибыль – даже с Егоровых берут за
помывку в бане деньги, причем вовсе не символические.
