– Ну… – Валера, пытался сообразить, какой еще
гадости ожидать от чокнутого следователя. – В общем, около часа.
– Около часа. Ага.
Мазаев отошел от машины и сделал пару шагов к пруду. Из-под
его ноги выпрыгнула толстая лягушка и бухнулась в воду. Мазаев тихо
выматерился.
– Значит, вам хватило часа на то, чтобы осмотреть весь
пруд, – подытожил он. – Ты хочешь убедить меня в том, что за час вы
обыскали дно? – Голос его стал угрожающим, и Валера понял, что теперь его
ждут неприятности. – И как же вы это сделали?
– Как-как… Глазами, – огрызнулся Валера.
Мазаев прошипел сквозь зубы что-то, Валера не разобрал. Да
он особенно и не вслушивался.
– Мы все кусты обыскали, Александр
Александрович, – вмешался Полошин. – И ближние заросли, и вон те,
дальние.
– Умница, – ласково кивнул Мазаев. – Значит,
и ближние, и дальние. А теперь слушайте внимательно: нужно было не кусты
обыскивать, а нормально, по-хорошему протралить дно! Понятно? Потому что есть шанс,
что убийца бросил топор именно в воду! Если это был топор, конечно…
– Хрен ли толку его искать? – буркнул Валера себе
под нос, не сдержавшись. – Если и бросил, так на нем теперь все равно
отпечатков нет.
– Ты, Низовцев, не пытайся головой думать, – резко
сказал следователь, – а делай то, что тебе сказано. Василий Андреевич вам
поможет.
– А как дно-то тралить? – растерянно спросил
Алексей, крутя головой во все стороны. – Вы нам костюмы подводные дадите?
Мазаев еле сдержался, чтобы не выругаться. Чертова жара!
Чертовы идиоты! Каких же тупиц берут в оперативники…
– Я вам дам снаряжение, – бросил Александр
Александрович, еле сдерживаясь. – Точнее сказать, вы его сами найдете.
Ваше снаряжение – лодка и грабли. Надеюсь, дальше объяснять не надо? Василь
Андреич! – крикнул он, и пожилой оперативник выбрался из машины. –
Сориентируй ребятишек, а то сами они горазды только по кустикам лазить.
Опер флегматично кивнул, и Мазаев пошел в тень. Голова
болела все сильнее.
– Что же, вот тут на лодке плавать и по дну граблями
шкрябать? – сморщился Леша Половцев. Только сейчас он в полной мере
осознал, чем придется заниматься по такой жаре, и мысленно посылал проклятия в
адрес приезжего хлыща, который прохлаждался в ту секунду в тенечке. – Да
мы до вечера не управимся!
– Если языком чесать не будем, то управимся, –
спокойно возразил пожилой опер. – С вас лодка, ребятишки. Приступайте.
Вероника с утра была сама не своя – вздрагивала, не слышала,
что говорят ей дети и Маша, уронила любимую Митину чашку, после чего чуть не расплакалась.
Чтобы привести ее в чувство, Маша приказала ей прогуляться по саду, но
получилось еще хуже: Вероника пошла не по саду, а по деревне, и недалеко от
дома покойного Лесника наткнулась на следователя, который, как она знала, ведет
теперь дело гибели Степана.
Измученная неизвестностью, Вероника бросилась к нему в
полной уверенности, что уж он-то, молодой парень с высокомерным острым лицом,
сможет рассказать ей, как идет расследование. А главное – скажет, что Юлю и
Степана убил один и тот же человек. Ведь он же следователь, он не будет ей
врать! Если следователь скажет: убийца – один человек, значит, Митя не виноват,
вот что самое главное!
Но все вышло совсем не так, как она думала. Парень даже не
смотрел на нее во время разговора, а сидел, сощурившись, и нехотя цедил слова
сквозь зубы. Это Вероника пережила бы – как будто она не привыкла к хамству
мелких чиновников, с которыми ей доводилось общаться в роли просительницы…
Хуже, страшнее, невыносимее было другое: он не подтвердил ей то, что она
рассчитывала услышать.
– Следствие идет, – сухо повторял он, пока она
стояла рядом и пыталась выжать из него хоть что-то, хоть какую-нибудь
информацию. – Ничего другого сказать вам пока не могу.
На лодке по пруду плавали двое ребят, тыкая в дно граблями.
Вероника помнила их – они ходили по домам после смерти Юли. Лица у ребят были
красные, и тот, что постарше, постоянно сплевывал в воду.
– Вы думаете, что мой муж виновен в убийстве? –
беспомощно спросила она.
И Мазаев не сдержался. Его все раздражало с утра, а тут, словно
мало ему было двух придурков-оперативников и ненавистной жары, приперлась жена
подозреваемого и начала приставать с идиотскими расспросами, и блеять что-то о
его собственном мнении, которое, оказывается, было очень важным для нее.
– Какая разница, что я думаю? – повысил голос
Александр Александрович. – Я ничего не думаю. Я расследую дело, и в данный
момент вы мне мешаете. Что вам вообще от меня нужно?
Он не собирался ей грубить. Просто было очень жарко, у него
болела голова, а те, в лодке, десять минут назад вытащили со дна кастрюлю,
облепленную ряской, и с издевательскими смешками выкинули на берег. Один из
придурков посоветовал направить ее на экспертизу: вдруг, мол, именно ею
угробили бедного Лесникова. Поэтому Мазаев был очень, очень раздражен. Но
грубить он не собирался, тем более что по-человечески ему было даже немного
жаль растерянную светловолосую женщину, топтавшуюся около него. Просто ему и в
самом деле нечего было ей сказать. Совершенно нечего.
Она сглотнула, тихо пробормотала: «Извините, пожалуйста» – и
быстрыми шагами пошла прочь от озера. Мазаев посмотрел ей вслед со смешанным
чувством жалости и презрения, но уже через секунду забыл и про беседу, и про
саму Веронику. Болела голова, а двое посреди пруда опять вытащили какую-то
старую рухлядь.
Увидев застывшее лицо Вероники, закрывающей калитку, Маша
поняла, что ее план сорвался. Спросила негромко:
– Вероника, что случилось?
– Все нормально, Маш, – ответила Вероника,
разуваясь. – Знаешь, давай детей будить. День будет очень жарким.
Услышав про жаркий день, Маша сообразила, что нужно делать.
Она проскользнула в комнату, где последние две ночи спала Ирина, разбудила
девушку и тихонько изложила свою идею.
За завтраком, пока сонные мальчишки ковырялись в тарелках с
кашей, Ира предложила:
– Мам, а давай сходим на озеро? Мы умрем, если будем
весь день в саду сидеть!
– На озеро? – растерялась Вероника, занятая своими
мыслями. – А как же… как же твоя учеба? У тебя экзамен через восемь дней!
– Сделаю перерыв, – пренебрежительно пожала
плечами девушка. – Все равно я уже подготовилась, осталось только
повторить. Начну с завтрашнего дня. Пошли, мам! Нельзя все время затворниками
сидеть. Костя, ты хочешь на озеро?
– Хочу, конечно! – живо отозвался мальчик, с
которым Маша тоже успела провести перед завтраком подготовительную
работу. – Но только с бутербродами. Тетя Вероника, вы сделаете бутерброды?
– Я…. я даже не знаю…
