– Э, нет. Похоже, она была испугана. Что-то такое она
видела или слышала, с этой историей связанное. Может, и вправду важное, а
может, какая-нибудь дурость.
– А если у нее самой был зуб на отца, и она… –
Ланс не договорил.
Мисс Рэмсботтом решительно покачала головой:
– Такие, как она, для твоего отца – пустое место. Да на
эту несчастную ни один мужчина никогда не посмотрит. Ну, может, для ее души оно
и к лучшему.
Душа Глэдис Ланса не интересовала. Он спросил:
– Вы считаете, она бегала в полицию?
Тетушка Эффи энергично закивала.
– Очень даже просто. В доме она, допустим, побоялась с
ними разговаривать – вдруг кто-нибудь подслушает?
– Думаете, она видела, как кто-то что-то подсыпал в
пищу?
Тетушка Эффи кинула на него быстрый взгляд.
– Почему бы нет? – спросила она.
– Да, почему бы нет. – Как бы извиняясь, Ланс
добавил: – Все это до сих пор не укладывается у меня в голове. Прямо
детективная история.
– Жена Персиваля – больничная сиделка, – сказала
мисс Рэмсботтом.
Эта реплика показалась Лансу настолько неуместной, что он
удивленно выпучил глаза.
– Больничные сиделки хорошо разбираются в
лекарствах, – пояснила мисс Рэмсботтом.
На лице Ланса отразилось сомнение.
– А эта штуковина… токсин… ее в медицине используют?
– Насколько я знаю, токсин получают из тисовых ягод.
Иногда эти ягоды едят дети, – продолжала мисс Рэмсботтом. – И крепко
потом болеют. В моем детстве был такой случай. Помню, меня это тогда просто
потрясло. На всю жизнь запомнила. Такие воспоминания иногда оказываются
полезными.
Ланс резко поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
– Одно дело – естественное влечение, – изрекла
мисс Рэмсботтом, – надеюсь, этим бог не обделил и меня. А вот греховности
терпеть не могу. Греховность надо рубить под корень.
2
– Сгинула, мне даже словечка не сказала! – заявила
миссис Крамп, поднимая раскрасневшееся, гневное лицо от теста, которое она
раскатывала на доске. – Никому ни словечка – и только ее и видели! Ух,
коварная! Коварная, какая же еще! Испугалась, что не отпустят, а я бы нипочем
не отпустила, если бы засекла! Это же надо! Хозяин помер, в дом приезжает
мистер Ланс, уж вон сколько лет его не было, я Крампу еще говорю: «Выходной или
нет, я свои обязанности знаю. Нельзя, чтобы в такой день на столе стоял
холодный ужин, как обычно по четвергам, нет, сегодня будет полный обед, все как
положено. Джентльмен взял себе в жены аристократку, приезжает с ней из-за
границы, все должно быть чин по чину». Сами знаете, мисс, я свое дело делаю
справно, для меня моя работа – не шаляй-валяй.
Мэри Доув, в чей адрес были обращены эти излияния, чуть
кивнула головой.
– А что заявляет Крамп? – продолжала негодовать
миссис Крамп. – «У меня сегодня выходной, я и выхожу, – вот что он
говорит. – А аристократка мне, – говорит, – до лампочки».
Шаляй-валяй – вот как он к своей работе относится. Взял и ушел, а я сразу
Глэдис предупредила: мол, сегодня ей придется повертеться одной. Она мне в
ответ: «Конечно, конечно, миссис Крамп», – а не успела я отвернуться, ее и
след простыл. А у нее, между прочим, не выходной. У нее выходной в пятницу. Как
теперь управимся, ума не приложу. Слава богу, мистер Ланс жену не привез.
– Управимся, миссис Крамп. – Голос Мэри успокаивал
и в то же время звучал властно. – Если слегка упростим меню. – Она
предложила свой вариант обеда. Миссис Крамп нехотя кивнула в знак
согласия. – Все это я смогу быстро подать на стол, – заметила Мэри.
– Вы хотите сказать, мисс, что сами будете прислуживать
у стола? – с сомнением в голосе спросила миссис Крамп.
– Если Глэдис к тому времени не придет, да.
– Факт, что не придет, – заверила миссис
Крамп. – Будет шататься да денежки в магазинах проматывать. У нее, между
прочим, парень есть, вот так-то, мисс, а с виду никак не подумаешь. Альберт зовут.
Весной поженятся, она сама мне говорила. Что они смыслят в семейной жизни, эти
сопливые девчонки? Знала бы она, чего я натерпелась от Крампа. – Она
вздохнула, потом своим обычным голосом добавила: – Так что с чаем, мисс? Кто
уберет посуду да все вымоет?
– Я, – сказала Мэри. – Сейчас пойду и все
сделаю.
Света в библиотеке не было, хотя Адель Фортескью все еще
сидела на диване рядом с подносом для чая.
– Свет зажечь, миссис Фортескью? – спросила Мэри.
Ответа не последовало.
Мэри повернула выключатель, подошла к окну и раздвинула
шторы. Лишь после этого она повернула голову и увидела лицо женщины,
откинувшейся на диванные подушки. Рядом лежала недоеденная лепешка с медом,
недопитым остался чай. Смерть пришла к Адель Фортескью быстро и внезапно.
3
– Ну? – нетерпеливо спросил инспектор Нил.
Доктор скороговоркой выпалил:
– Цианид, может, цианистый калий – в чае.
– Цианид, – пробормотал Нил.
Доктор глянул на него с легким любопытством.
– Вижу, вы сильно расстроены. Есть причины?
– В убийстве Рекса Фортескью мы подозревали ее, –
пояснил инспектор.
– А она оказалась жертвой. Гм… значит, вам снова
придется мозгами шевелить?
Нил кивнул. Вид у него был мрачный, резко обозначились
скулы.
Отравили! Прямо у него под носом. Токсин в утреннем кофе
Рекса Фортескью, цианид в чае Адель Фортескью. И опять-таки – дела интимные,
дела семейные. В домашнем кругу. Так, во всяком случае, кажется.
Адель Фортескью, Дженнифер Фортескью, Элейн Фортескью и
вновь прибывший Ланс Фортескью вместе пили чай в библиотеке. Ланс поднялся к
мисс Рэмсботтом, Дженнифер удалилась к себе писать письма, последней из
библиотеки ушла Элейн. По ее словам, Адель была в добром здравии и как раз
наливала себе последнюю чашку чаю.
Последнюю чашку чаю! Да, для нее эта чашка действительно
оказалась последней.
А после этого – промежуток примерно в двадцать минут. Потом
в комнату вошла Мэри Доув и обнаружила труп.
Целых двадцать минут…
Инспектор Нил выругался про себя и пошел на кухню.
Возле кухонного стола, устроив на стуле свои могучие телеса,
сидела миссис Крамп, от ее воинственности не осталось и следа. При появлении
Нила она едва пошевелилась.
