– Ага, – сказал Нил. – Местная адвокатская
фирма?
– Да. Ну, я и спрашиваю Адель: «Что это тебя сюда
принесло?» Она засмеялась и говорит: «Тебе что, очень хочется знать?» Дальше мы
пошли вместе, тут она и говорит: «Так и быть, Дженнифер, тебе скажу. Я составила
завещание». – «Чего это тебе взбрело в голову? – спрашиваю. –
Вроде бы ты здорова, на тот свет не собираешься». – «Нет, –
отвечает, – пока не собираюсь. В жизни себя лучше не чувствовала. Но
завещание должно быть у каждого. А к семейному лондонскому адвокату, этому
прилипале мистеру Бингсли, нипочем не поеду». Этот старый проныра, мол,
обязательно разболтает всей семье. «Нет, – сказала она, – мое
завещание, Дженнифер, это мое личное дело, я составила его по-своему, и никто о
нем знать не будет». – «Раз так, Адель, – говорю я, – никому не
скажу». – «А хоть и скажешь, – отвечает она. – Ты же и сама не
знаешь, что в нем». Но я так никому и не сказала. Даже Перси. Я считаю, женщины
должны помогать друг дружке, верно, инспектор Нил?
– Безусловно, это очень мило с вашей стороны, миссис
Фортескью, – дипломатично вывернулся инспектор Нил.
– Я знаю, что я по натуре не зловредная, –
призналась Дженнифер. – К Адель я никогда особенной любовью не пылала, но
поймите меня правильно. Я всегда считала: она из тех, кто ни перед чем не
остановится, чтобы добиться своего. А теперь вот она в могиле, бедняжка. Может,
я была к ней несправедлива…
– Что ж, большое вам спасибо, миссис Фортескью, вы мне
очень помогли.
– Ну, за что меня благодарить. Если чем могу быть
полезной, буду только рада. Ведь все это так ужасно. А что за пожилая дама
приехала сегодня утром?
– Некая мисс Марпл. Она была настолько любезна, что
приехала рассказать нам все, что ей известно о Глэдис. Оказывается, Глэдис
Мартин когда-то была у нее в услужении.
– В самом деле? Как интересно!
– Еще один вопрос, миссис Персиваль. Вам что-нибудь
известно насчет дроздов?
Дженнифер Фортескью заметно вздрогнула, уронила на пол
сумочку и наклонилась, чтобы ее поднять.
– Насчет дроздов, инспектор? Дроздов? Каких
именно? – У нее даже перехватило дыхание.
Чуть улыбнувшись, инспектор Нил пояснил:
– Речь идет просто о дроздах. Живых, мертвых или,
скажем, символических.
Дженнифер Фортескью резко бросила:
– Не понимаю, о чем вы. Не понимаю, что вы имеете в
виду.
– То есть, миссис Фортескью, насчет дроздов вам ничего
не известно?
Помедлив, она сказала:
– Наверное, вы про тех, что прошлым летом оказались в
пироге. Дурацкая шутка.
– Но несколько дроздов оказались еще и на столе в
библиотеке, верно?
– Это была очень глупая выходка. Не знаю, кто вам о ней
рассказал. Мистер Фортескью, мой свекор, был очень рассержен.
– Просто рассержен? Ничего более?
– Как сказать. Пожалуй, было еще кое-что. Он спрашивал,
появлялись ли в доме посторонние.
– Посторонние? – Брови инспектора Нила
приподнялись.
– Да, именно это он спросил, – с вызовом ответила
миссис Персиваль.
– Посторонние, – задумчиво повторил инспектор Нил.
Потом спросил: – А вид у него был не испуганный?
– Испуганный? Я вас не понимаю.
– Ну, может быть, он нервничал. Из-за посторонних.
– Да. Да, это было. Я, конечно, хорошо не помню. Уже
несколько месяцев прошло. По-моему, это была глупая шутка, не более того.
Может, Крамп. Ведь Крамп – человек очень неуравновешенный, и я точно знаю, что
он попивает. А иногда ведет себя как настоящий нахал. Мне даже иногда казалось,
что у него зуб на мистера Фортескью. Как считаете, инспектор, это возможно?
– В этом мире возможно все, – изрек инспектор Нил
и вышел из комнаты.
2
Персиваль Фортескью был в Лондоне, зато Ланселота с женой
инспектор Нил нашел в библиотеке. Они играли в шахматы.
– Не хотелось бы вам мешать, – извинился Нил.
– Ничего страшного, инспектор, мы просто пытаемся убить
время. Верно, Пэт?
Пэт кивнула.
– Наверное, этот вопрос вам покажется глупым, – не
стал ходить вокруг да около Нил. – Вам что-нибудь известно насчет дроздов,
мистер Фортескью?
– Дроздов? – На лице Ланса было недоумение. –
Каких именно? Вы имеете в виду птиц как таковых или нечто в переносном смысле?
Внезапно лицо инспектора Нила расплылось в улыбке, эта
улыбка обезоруживала. Он сказал:
– Я сам толком не знаю, о чем спрашиваю, мистер
Фортескью. Просто упомянуты дрозды, а в какой связи – неизвестно.
– Господи! – Ланселот вдруг подобрался,
сосредоточился. – Уж не в связи ли с шахтой «Дрозды»?
Инспектор Нил быстро спросил:
– Шахта «Дрозды»? А что это?
Ланс с озадаченным видом нахмурился.
– Беда в том, инспектор, что я и сам толком не помню.
Была такая темная страница в папином прошлом, какая-то сомнительная сделка…
помню довольно смутно. Эта шахта – на западном побережье Африки. Однажды
тетушка Эффи швырнула мне в лицо обвинение по поводу этой шахты, а какое именно
– не помню.
– Тетушка Эффи? Мисс Рэмсботтом?
– Она самая.
– Попробую что-нибудь выведать у нее, – сказал
инспектор Нил. И с тоской в голосе добавил: – Старушка, кстати говоря, –
не приведи господь. Я, мистер Фортескью, в ее присутствии здорово нервничаю.
Ланс засмеялся.
– Верно. Тетушка Эффи – особа с норовом, но вам,
инспектор, она может рассказать много интересного, если найдете к ней подход. У
вас все шансы – вы же собираетесь покопаться в прошлом. У нее прекрасная
память; она любит предаваться воспоминаниям, любит истории с плохим
концом. – Задумавшись, он добавил: – И еще. Знаете, вскоре после приезда я
поднялся к ней. В тот же день, сразу после чая. И она говорила со мной о
Глэдис. Это служанка, которую убили. Тогда мы, разумеется, этого еще не знали.
Но тетушка Эффи уверяла меня, будто Глэдис что-то известно, и она не рассказала
об этом полиции.
– Это совершенно очевидно, – согласился инспектор
Нил. – Теперь эта несчастная, увы, никому и ничего не скажет.
– Да. Как я понял, тетушка Эффи уговаривала ее
поделиться своей тайной. Но девушка ее не послушалась.
