– Да, такое случается, – согласился Ланс.
Он сел в кресло и вытянул ноги в свойственной ему манере. Он
улыбался каким-то своим мыслям. Потом неожиданно сказал:
– А вы, инспектор, проницательнее моего брата.
– В чем же, мистер Фортескью?
– Я ведь здорово нагнал на Перси страху. Он и вправду
решил, что я собрался окунуться в лондонскую деловую жизнь. И буду пытаться
оттяпать кусок его пирога. Он жуть как боится, что теперь я начну тратить
деньги фирмы на всякие воздушные замки, подбивать его на всякие безумные
сделки. Пойти на такое можно хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как будет
страдать Перси. И все же – нет. Конторские будни – это не для меня, инспектор.
Мне нужен свежий воздух, какие-то приключения, разнообразие. Тут я просто
задохнусь. – Он быстро добавил: – Имейте в виду, это строго между нами.
Пожалуйста, не выдавайте меня Перси.
– Едва ли в нашем разговоре с ним эта тема возникнет,
мистер Фортескью.
– Надо же мне чуть-чуть поиздеваться над Перси, –
продолжал Ланс. – Пусть попереживает. Надо с ним хоть как-то поквитаться.
– Это странно, мистер Фортескью, – удивился
Нил. – Поквитаться – за что?
Ланс пожал плечами.
– Ну, это старая история. Что к ней возвращаться?
– Насколько я знаю, в прошлом имелся некий чек. Вы это
имеете в виду?
– Вы так много знаете, инспектор!
– Но о передаче дела в суд речь, как я понимаю, не
шла, – сказал Нил. – Ваш отец этого не хотел.
– Нет. Он просто вышвырнул меня, и все.
Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом
вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый
Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой
Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот
определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель
сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего
отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с
помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он
проговорил, нащупывая почву под ногами:
– Такое впечатление, что ваш брат… как бы это точнее…
был у отца под башмаком.
– Интересно. – Ланса, кажется, эта точка зрения
искренне удивила. – Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было.
Скорее, это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с
изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для
этого не делал.
Да, подумал инспектор Нил, тут было чему изумиться. Он
поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.
– Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?
Ланс взял его, проглядел и положил на стол.
– Да, – подтвердил он, – я написал его, когда
летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало – здесь, в
кабинете?
– Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего
отца в «Тисовой хижине».
Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним
письмо. Оно не было длинным.
«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен
его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела,
скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже.
Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае,
сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить?
Береги себя.
Твой Ланс».
– Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В
контору или в «Тисовую хижину»?
Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.
– Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло.
Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. – Секунду помолчав, он с
откровенным любопытством спросил: – Почему вы об этом спрашиваете?
– Хотелось бы знать, – сказал инспектор
Нил, – почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг? Он забрал
его в «Тисовую хижину», там я и нашел это письмо в его столе. Интересно, почему
он так поступил?
Ланс рассмеялся.
– Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на
глаза.
– Да, – согласился инспектор Нил. – Похоже на
правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?
– Ну, – с сомнением произнес Ланс, чуть
нахмурившись, – не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них
заглянуть, если хотел, но в принципе…
Инспектор Нил докончил предложение за него:
– Делать этого был не должен?
Ланс расплылся в улыбке:
– Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить».
Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.
Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить
– это вполне соответствовало образу Персиваля Фортескью, который складывался в
сознании инспектора Нила.
– Ага, легок на помине, – пробормотал Ланс, ибо в
эту секунду дверь отворилась, и вошел Персиваль Фортескью. Он собирался
обратиться к инспектору, но замер и нахмурился – увидел Ланса.
– Привет, – сказал он. – Ты здесь? Не
предупредил, что появишься сегодня.
– Жажда работы обуяла, – отшутился Ланс, –
так что вот я пред тобой, готовый приносить пользу. Чем прикажешь заняться?
Персиваль произнес с раздражением:
– Пока ничем. Абсолютно ничем. Нам надо четко
определить поле твоей деятельности. Выделить тебе кабинет.
Ланс с легкой усмешкой вопросил:
– Кстати, старина, почему ты избавился от роскошной
Гросвенор и поменял ее на это кувшинное рыло?
– Ланс, это уже чересчур, – вспылил Персиваль.
– Вот уж точно изменение к худшему, – продолжал
развлекаться Ланс. – Я дождаться не мог, когда увижу роскошную Гросвенор.
С чего тебе пришло в голову ее уволить? Решил, что она слишком много знает?
– Нет, конечно. Чушь какая-то! – сердито возразил
Персиваль, и его бледное лицо залилось краской. Он повернулся к
инспектору. – Не обращайте на моего брата особого внимания, – холодно
сказал он. – У него своеобразное чувство юмора. – Потом добавил: – Я
никогда не был очень высокого мнения об умственных способностях мисс Гросвенор.
У миссис Хардкасл прекрасные рекомендации, она отличный работник, да и
требования у нее весьма скромные.
