— Нет, это показывает, как быстро англичане перенимают чужой выговор… во всяком случае, дети. Впрочем, то же можно сказать о любых детях.
Они пытались отыскать что-то оскорбительное в его спокойном ответе, но так и не нашли, поэтому Йен Четвертый продолжал изощряться на ту же тему:
— И сколько же времени у тебя ушло на то, чтобы научиться, подобно попугаю, подражать их разговору?
— Два года, четырнадцать драк и три исключения из школы. Возможно, они не поступили бы так, но не мог же я набрасываться на учителей. Как бы я ни старался, они по-прежнему отказывались понимать мою речь, а на уроках быстро теряли терпение, когда другие дети начинали меня передразнивать. После множества жалоб дяде снова пришлось нанять мне учителя английского.
— А ты побеждал в этих драках? — с искренним любопытством осведомился Нилл.
— Не всегда. Примерно в половине. Я не считал, — отозвался Линкольн.
— И именно тогда ты научился драться грязно? — вставил Малькольм, правда, без особого запала, поэтому Линкольн ответил ему в тон:
— Нет, я окончил школу, прежде чем стал искать других способов себя защитить. В молодости я об этом и не думал. Кроме того, последние годы в школе я стал своим, и не было необходимости обороняться.
— В таком случае, почему? Линкольн пожал плечами.
— Лет в двадцать я попал в весьма… сомнительную компанию. Иногда мы посещали не слишком пристойные места, кто знает, что поджидало нас за каждым углом. Иногда от умения отбить удар зависела жизнь.
О чудо! Некоторые из братьев в самом деле кивнули словно соглашаясь! И Линкольн вдруг осознал, что они ведут совершенно обычный разговор, без подначек и взаимных уколов. Вероятно, братья рассчитывали не на такое: Но Йен Пятый быстро развеял его надежды:
— Да, для того, чтобы драться честно, нужно умение. Разумеется, если не можешь его отточить из-за природной неуклюжести или просто по глупости, приходится прибегать к нечестным трюкам.
— Сядь, Линк, — посоветовал Каллум, видя, что тот резко вскочил. — Если духу не хватает снести парочку оскорблений, значит, Мелисса тебе вовсе не нужна.
— Одно не имеет ничего общего с другим, осел ты этакий. После того, как я женюсь на ней, — а я собираюсь жениться на ней, — ни за что не потерплю этой путаницы.
— Если тебе удастся повести ее к алтарю, ничего терпеть и не придется, — хмыкнул Адам. — Ты станешь членом семьи, а мы своих защищаем.
— Весьма сомнительное преимущество, поэтому будь добр не упоминать об этом, — вздохнул Линкольн. — Я ухожу, потому что расхотел есть, и, вместо того чтобы упражняться в дешевых остротах наперегонки с вами, иду к себе посмеяться над вашими жалкими попытками разозлить меня. Желаю доброго вечера, джентльмены.
Глава 43
Мелисса легла спать в крайне дурном настроении. Отец совершенно с ней не считается! Она чувствовала себя пленницей в собственном доме, хотя понимала, что он делает и почему. Правда, он не поставил охрану у ее двери на тот случай, если она захочет покинуть собственную спальню, но в будущем не исключено и это.
Недаром отец задержался в коридоре неподалеку от ее комнаты. Час спустя, не в силах заснуть, она решила совершить набег на кухню и обнаружила, что отец до сих пор не ушел к себе и о чем-то толкует с шурином. Мелисса закрыла дверь, прежде чем он успел ее заметить.
Наконец она смогла задремать, но спала на редкость дурно и проснулась еще до рассвета. Ничего особенного, обычный кошмар, который много раз ей снился раньше в той или иной форме. Все тот же проклятый дракон и озеро. Обычно она пробуждалась за миг до того, как ее съедят. Но тут она вскочила за миг до того, как проглотили Линкольна.
С тех пор как она встретила Линкольна, этот сон ни разу ей не привиделся. Только этой ночью. Впрочем, что тут странного? Много лет друзья и родственники становились во сне жертвами чудовища: она не всегда просыпалась вовремя. Но на этот раз Линкольн попытался спасти ее. Героический, хотя безуспешный подвиг: дракон всегда побеждал.
Открыв глаза, она, как уже вошло в привычку, постаралась поскорее выбросить кошмар из головы. Обычно после этого она мирно засыпала. С самого детства Мелисса приучилась не бояться дракона. Эти сны ничего не предвещали, не нарушали ее покоя. Стали слишком обычными, чтобы беспокоить ее. Разве что раздражали: она уже давно переросла детские фантазии.
Но, вскочив с постели среди ночи, Мелисса вдруг ощутила неуемное желание приоткрыть дверь. Оказалось, что ее предположения верны: на скамье у двери сидел один из членов клана, читавший книгу при свете свечи. Ей ужасно хотелось выйти из комнаты, хотя бы для того, чтобы посмотреть, что последует: прикажут ли ей вернуться или побегут за отцом? Что парню делать здесь, кроме как следить за ней?!
По иронии судьбы она и не думала тайком сбегать к Линкольну, пока не стало ясным, что отец заподозрил ее в недостойных намерениях.
Йен Шестой собирался взять ее на прогулку верхом и пригласить Линкольна. Вряд ли ее родители воспротивятся, поскольку молодая пара будет находиться под присмотром. А дядя обещал дать им время немного поговорить с глазу на глаз, хотя, как подчеркнул при этом, придется обойтись исключительно разговором.
Она с радостью согласилась. Ей до зарезу требовалось потолковать с Линкольном хотя бы потому, что по дороге домой им толком не удавалось и словом перемолвиться. Правда, никто не запрещал им беседовать, но что они могли сказать друг другу, когда десятки ушей прислушивались к каждому звуку?!
Она ужасно тревожилась, что Линкольн, сытый по горло оскорблениями, махнет на все рукой и возвратится в Лондон без нее. По-видимому, он раньше не понимал, какую тяжесть взвалил себе на плечи. Впрочем, она тоже этого не сознавала и считала, что они скорее примут на веру несомненные достоинства Линкольна.
Она так мечтала о совместном путешествии в Шотландию, тем более что родители, постоянно находясь в обществе Линкольна, узнают его поближе и забудут о своих волнениях. Но тут неизвестно откуда взялись Макферсоны, и Линкольн, чтобы не сорваться, предпочитал побольше молчать. А после вчерашнего ужина стало ясно, что они от него не отвяжутся.
Она не сразу поняла, что за столом Линкольна немилосердно изводят. Потом она заметила, что он ничего не ест. Так и вышел из-за стола голодным.
Гнев его был очевиден, хотя он и сдерживался из последних сил. Мелиссу тоже трясло от злости, но она не собиралась смотреть, как обижают Линкольна.
Как ни странно, отец опередил ее и строго отчитал родственников. Локлан любил поесть и считал, что каждый мужчина разделяет его страсть, поэтому и не терпел, когда кому-то мешали спокойно обедать. Правда, в любое другое время дня Линкольн, похоже, считался достойной добычей.
Мелисса поспешила на конюшню. С каждым шагом волнение ее усиливалось. Нет, она не думала, что будет сегодня лежать в объятиях Линкольна. Не это заставляло биться сердце. Она всего лишь хотела ободрения и участия. Хотела набраться мужества и вместе с Линкольном уехать, сознавая, что в конце все будет хорошо.
