Йен скакал позади, чтобы не оборачиваться каждую минуту. Он собирался разрешить им поговорить спокойно, но все же серьезно относился к своей роли опекуна.
Солнце выглянуло из-за туч, правда, ненадолго, но погода все еще была достаточно теплой, и дождя вроде бы не предвиделось, поэтому никто не спешил. Молодые люди ехали бок о бок, но не разговаривали, только поглядывали друг на друга, радуясь, что некому запретить им это приятное занятие. Большинство предметов, которые следовало бы обсудить, не были столь приятными.
Мелисса ожидала жалоб. Линкольну и в самом деле приходится нелегко.
Она заговорила об этом, как только они добрались до берега и остановились на высоком утесе, глядевшем на океан. Йен спешился, чтобы посмотреть, можно ли спуститься вниз или придется ехать дальше, к западу.
— Как ты держишься? — спросила она Линкольна. — Не хочется кого-нибудь убить?
— Откуда мне знать? Я обезумел еще два дня назад.
— Ба, теперь ты надо мной подшучиваешь!
— Если бы я шутил, постарался бы ответить утвердительно.
Мелисса вздохнула, соскользнула на землю и подошла к краю обрыва. Ветер рвал ее юбку, так что ей пришлось придерживать подол обеими руками. Шпильки выпали во время скачки, и лицо обрамляла масса мелких локонов.
Она оглядела серую воду и свинцовые тучи.
— Прости. Мне очень жаль.
— Ш-ш, ты не виновата, что происходишь из семейки дикарей, — услышала она над ухом и, охнув, обернулась.
Сзади стоял улыбающийся Линкольн. Ветер ерошил и его волосы. Черные пряди упали на лоб. Она совсем забыла, как здесь может быть ветрено и холодно.
Линкольн положил руки на ее плечи, попытался притянуть к себе, но голос Йена заставил его отстраниться.
— Тропинка там! — проорал Йен, направляясь к ним. — Я так и думал, что найду ее! Когда-то я не раз ходил этими дорогами.
— Почему? — удивилась Мелисса.
— Это было давным-давно. Чарли, Нилл и я часто бродили по берегу. Один раз пять часов шли вдоль воды.
Нашли несколько морских пещер. Вернее, это мы назвали их пещерами, хотя они были скорее впадинами, вымытыми в скалах Лордом Океаном, чьи волны непрестанно танцуют вокруг утесов.
— Смотрю, ты стал поэтом в своем почтенном возрасте, Йен? — поддела племянница.
— Нет, просто это лучше звучит, чем дыры в камнях. Оставьте лошадей здесь. Тропа для них слишком узка.
— А есть ли смысл спускаться? — спросил Линкольн.
— Кроме того, что это интересно, — никакого. Зато мне будет чем заняться, пока вы станете тут любезничать.
— Тогда дело другое.
Между скалами вилась узкая полоса каменистой земли. Местечко было живописным и очень уединенным: что-то вроде бухточки, по обе стороны которой бушевал прибой. Идти было некуда, разве что добираться до ровного берега вплавь. Оказавшись внизу, Мелисса и Линкольн мечтали только об одном: чтобы Йен подольше не присоединялся к ним.
— Твои пещеры тоже здесь, Йен?
— Одна. Спрятана за большим валуном.
Мелисса решила посмотреть. И в самом деле за обломком скалы, поросшей травой и мхом, скрывалась темная впадина. Чтобы пробраться внутрь, приходилось едва не ползти на четвереньках.
— Думаешь, там что-то есть?
— Кроме раковин и пауков? — фыркнул Линкольн.
— Мальчишки обожают такие закутки. Мне хватает и свежего воздуха, и… О Господи, откуда что взялось! — ахнула Мелисса.
Дождь сыпанул с такой силой, словно наверху кто-то опрокинул огромный чан с водой. Теперь уже не могло быть споров о том, стоит ли исследовать пещеру. Они просто ворвались внутрь. Это в самом деле оказалось не больше чем углублением, вымытым в скале. Места хватало едва для двоих, не говоря уже о третьем. И запоздавший Йен основательно вымок, прежде чем втиснулся туда. Однако внутри было сухо. Земляные стены с вкраплениями камней не пропускали воды. Слабый свет сочился из трещин и входа. И никаких пауков, по крайней мере таких, которые пожелали бы познакомиться с незваными гостями.
Через несколько минут дождь немного ослаб, превратившись в морось, и, почувствовав близость Линкольна, Мелисса невольно обратилась мыслями к совсем другим вещам. Под ее многозначительным взглядом бедный Йен поежился.
— О, девочка, имей же хоть каплю сострадания, — взмолился он. — Там льет как из ведра.
— Это ты имей хоть каплю сострадания, — возразила она. — И дождь прекращается. Дай нам пять минут. Всего пять! Ты и без того промок. Что мы можем сделать за пять минут?
— Ты у меня в долгу, — проворчал он, закутываясь во влажную куртку.
— Еще в каком! — согласилась Мелисса. — Назову первенца в твою честь!
— Только этого не хватало! — возмутился Йен, выползая наружу.
Не успел он скрыться из виду, как Линкольн привлек ее к себе.
— Мне следовало бы сначала жениться на тебе, потом привезти сюда и снова жениться ради всеобщего удовольствия. Тогда было бы куда легче получить то, что уже принадлежит мне, — прошептал он ей на ухо.
— Но я и без того твоя. Думаешь, я отдалась бы тебе, если бы сердцем не чувствовала, что это навсегда?
— Я хочу тебя так сильно, что едва на ногах держусь, — простонал он.
— И я тебя тоже, но он вот-вот вернется, — жалобно протянула она.
— Тогда дай мне отведать твоих уст.
Его руки чуть крепче сжали ее талию. Поцелуй кружил голову, лишая разума, выпуская на волю так долго копившееся желание. Линкольн, казалось, вот-вот раздавит Мелиссу, но ей было все равно. Она чересчур сильно вцепилась в его волосы, сама не сознавая, что делает. Он ничего не чувствовал. Боже, какое счастье целовать его! Она не ощущала его запаха: все заглушало благоухание просоленной земли, но пила мед поцелуя и хотела большего, еще… еще…
— Беги!
Это кричал Линкольн. Пораженная, Мелисса не сразу сообразила, в чем дело. Она не слышала шороха сыпавшихся с потолка камешков, но, очевидно, Линкольн сразу все понял и, почти обезумев, с силой вытолкнул ее из дыры. Не успела она очутиться снаружи, как он оказался рядом и снова обнял ее, с таким отчаянием, что она едва могла дышать.
— Ты не поранилась? Не ушиблась? Скажи мне, что все в порядке!
— Со мной ничего не случилось, Линк, ничего, — поспешила заверить она. — Подумаешь, всего-навсего несколько камешков. Пещерка цела.
Линкольн отступил, прикрыл рукой глаза и попытался успокоиться. Но потрясение оказалось слишком велико, хотя голос уже звучал ровно.
— Знаю. Прости, что так всполошился. Но мой отец погиб при обвале. Его раздавила огромная глиняная глыба, увлекшая за собой булыжники. Он прожил еще немного, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы откопать его и доставить домой. Мне вдруг показалось, что трагедия повторяется.
