— Ты слишком легко нам все спустил, Линк. Я на твоем месте заставил бы нас помучиться — а еще лучше, пресмыкаться — куда дольше!
— Заткнись, Чарли, — почти хором рявкнули все, включая Линкольна.
Они прибыли в Крегору к вечеру следующего дня. Об их приезде знали, но, когда Линкольн вошел в переднюю, Мелиссы там не было. Она стояла в дверях гостиной, ошеломляюще прекрасная, с радостной улыбкой на губах, которая так много сказала ему. Сказала, что она все еще принадлежит ему.
Он раскинул руки. Она бросилась в его объятия. Дядюшки тактично отвернулись.
Локлан не отвел взгляда. Спустившись вниз, очевидно, чтобы стать свидетелем их примирения, он глухо проворчал:
— Попробуй еще раз сбежать от моей дочери, и я тебя разорву голыми руками!
Судя по тону, он и не думал шутить, но Линкольн и бровью не повел. Он ничуть не встревожился. Скорее, был доволен. Такое замечание означало, что он принят в семью.
— Это не понадобится, сэр.
— Рад слышать. Ну где же этот священник?!
Линкольн рассмеялся было, но вскоре обнаружил, что Локлан и тут был совершенно серьезен. Теперь родные Мелиссы желали поженить их прямо тут и сейчас. Однако Линкольну еще предстояло помириться с будущей женой.
Он схватил ее за руку, потянул в отцовский кабинет и, едва успев закрыть дверь, упал на колени. Она немедленно попыталась поднять его, но он не сдвинулся с места. — Мелли, мне так жаль! Ты можешь простить меня за…
— Перестань и поднимайся, — перебила она. Но Линкольн настаивал на своем:
— Можешь ты простить меня за…
— Да, да, только вставай, — умоляла она.
— До чего же с тобой нелегко, — покачал головой Линкольн. — даже попросить прощения как следует не дашь!
— Рада, что ты заметил. Когда тебе на самом деле придется извиняться, не сомневайся, я заставлю тебя это сделать. Но на этот раз я тебя понимаю, Линк. Тебе действительно было необходимо время, чтобы осознать все сказанное матерью. И я никогда не сомневалась, что ты вернешься.
— Врушка, — прошептал он с нежной улыбкой и, вместо того чтобы встать, потянул ее на пол. Мелиссе тоже пришлось опуститься на колени.
Дверь по-прежнему оставалась закрытой. Линкольн втайне удивлялся, что родные Мелиссы допускают такое. Правда, вряд ли это долго продлится. Поэтому он не собирался тратить ни мгновения из этих упоительных минут.
Он стал целовать ее, сначала осторожно, потом все горячее, с нарастающей страстью, безмолвно говоря, как много она значит для него.
— Я так тебя люблю, Мелли. Только добравшись до Лондона, я понял, каким был идиотом. Ведь, оттолкнув тебя, я всего лишь пытался наказать себя за все совершенные мной ошибки. Но я вовремя осознал, что именно это и стало моей величайшей ошибкой.
— Ш-ш… Я же сказала, что все поняла. И твоя мать тоже. Она приехала сюда вчера, посчитав, что ты здесь. Поверь, Элинор тоже осознала собственные ошибки и не собирается их повторять, — объяснила Мелисса, но тут же улыбнулась. — Представляешь, она изменилась. Возможно, ты найдешь свою матушку чересчур властной и даже капризной, особенно если снова не станешь ее замечать.
— Жаль, что она не была такой много лет назад. Но я ей этого не скажу.
— Прекрасно. Я рада, что ты этого не скажешь, — лукаво сверкнула глазами Мелисса.
Линкольн кивнул, привлек ее к себе, снова стал целовать и быстро забыл, что в комнату в любую минуту могут войти. Она была такой податливой, теплой и мягкой… И никогда ни в чем ему не откажет. Потому что любила его так же страстно, как он ее. Сознание этого было бальзамом для его души. И поможет ему продержаться, пока они не поженятся по-настоящему.
Он с трудом пришел в себя, ровно настолько, чтобы оторваться от нее и молча прижимать к себе, пока их дыхание не выровнялось.
— Скоро, Мелли… еще день-другой. Я могу быть терпелив, особенно теперь, когда уже не сомневаюсь, что ты будешь моей.
— Но что заставляет тебя считать, будто я могу быть терпелива? — пробормотала она и, сжав его щеки, снова принялась целовать.
Идиллию прервало чье-то покашливание. Обернувшись и увидев Локлана, Линкольн согнулся от смеха:
— Вот и ответ на твой вопрос!
Глава 56
Два дня спустя они обвенчались. На этот раз Линкольн был готов ждать, и даже сам предложил это, поскольку хотел, чтобы свадьба была именно такой пышной, радостной и торжественной, как мечтала Мелисса, а гостям требовалось время добраться в Крегору. Перед отъездом из Лондона он даже послал записку герцогу и герцогине Ротстон, в которой просил как можно скорее прибыть в Крегору, если они хотят успеть на свадьбу крестницы. Возможно, с его стороны это было весьма самонадеянно, но Линкольн, как и Локлан, не имел ни малейшего желания ждать… если Мелисса все еще захочет быть с ним.
Меган и Девлин Сент-Джеймс прибыли на следующий день после появления Линкольна. Джастин тоже был с ними. К сожалению, свадьба задерживалась из-за тети Генриетты. Хотя она покинула Лондон всего на час позднее племянника, пришлось сначала заехать за Эдит.
Даже Йен Макферсон-старший и тот выбрался из дома. Какой сюрприз! Встретиться с живой легендой и, к своему удивлению, обнаружить, что он всего лишь обычный человек, немного, правда, ворчливый. Широкоплечий великан с необхватными плечами, седой, но все еще бодрый, с громовым голосом, который был слышен в любом уголке замка, он тем не менее оказался любящим дедом.
Его сопровождало все огромное семейство. Присутствовали даже немногочисленные жены братьев со своими многочисленными детьми. Линкольн не раз задавался вопросом, во что же это он впутался и куда попал… Но это было до того, как он в очередной раз взглянул на Мелиссу и сразу понял, куда именно попал. В рай.
Элинор тоже приехала. Обоим при первой встрече пришлось пережить несколько моментов неловкости. Отчуждение последних лет не могло не сказаться на их теперешних отношениях, однако ей стоило всего лишь обнять сына, чтобы все преграды рухнули.
— Добро пожаловать домой, сынок, — выдохнула она, пряча голову у него на груди.
У Линкольна сердце перевернулось. Глаза повлажнели. Всех лет, исполненных боли и горечи, словно никогда не существовало!
Когда все приглашенные наконец собрались, Локлан послал за священником, и влюбленные произнесли обеты, которые связали их на всю жизнь. Для Линкольна эти минуты были исполнены особой важности. Лед, сковывавший его сердце, растаял. Мечты исполнились. Добро победило зло. Судьба распорядилась дать ему все, о чем он только мог просить. Теперь у него была в жизни цель: сделать жену счастливой.
Они скрепили клятвы поцелуем. Учитывая, как они изголодались по ласкам, неудивительно, что поцелуй вышел страстным и никак не прерывался. Мало того, по всему было ясно, что на это нет никакой надежды.
