Голос вибрировал над ее головой.
— Хочешь знать, кто мы, умная девочка? — шептал он. — Хочешь знать, почему мы играем в эту игру?
Он положил руки на ее плечи и чувственно погладил ноющие, сведенные мышцы. Дрожь отвращения сотрясла ее, провоцируя его смех.
— Мы играем в игру, потому что мы умеем это делать, — сказал он, скользя ладонями по ее груди. — Потому что никто не может нас поймать. Потому что никто даже не подозревает нас. Потому что мы гениальные и непобедимые.
Он сжимал ее грудь в своих руках, пока она не застонала.
— Ты подошла слишком близко, умная девочка. Теперь ты тоже включена в игру.
Меган старалась понять, к кому или к чему она подошла так близко. Имена и лица людей проплывали у нее перед глазами, но она не могла выбрать ни одного из них.
— Что я буду делать? — спросила она, снова качнувшись вперед.
Он склонялся так близко, что она могла почувствовать запах жидкости для полоскания рта при его дыхании. Когда он заговорил, его губы коснулись ее щеки.
— Ты будешь нашим следующим ходом.
17.15
— 5 °C, коэффициент комфортности: — 11
Альберт Флетчер стоял на ограждении балкона, левой рукой он ухватился за колонну. В правой руке он сжимал богато украшенное бронзовое распятие, которым размахивал высоко над головой, когда кричал людям внизу.
— Бойтесь лжепророков! В овечьей шкуре приходят они к вам, нутром же они — волки хищные.
Прихожан вывели из церкви, им на смену появились полицейские и помощники шерифа. Отец Том оставался позади алтаря и не сводил своего пристального взгляда с Флетчера, как будто это могло удержать его на месте. Он молился, чтобы так и было. От чувства вины сводило живот. Да, эта ситуация сложилась по его вине. Так или иначе его чувства к Ханне послужили толчком.
— Альберт, — сказал он в микрофон, прикрепленный к его одежде, голос Тома звучал громко и четко. — Альберт, вы должны выслушать меня. Вы совершаете большую ошибку.
— Злое исчадие ада!
— Нет, Альберт. Я — священник, — тихо возразил Том, надеясь, что своим спокойствием заставит Флетчера слушать, а не подтолкнет его к краю. — Я — ваш священник. Вы должны слушать меня. Это то, чему вас учили, не так ли?
Флетчер сердито покачал распятием, перила раскачивались вместе с ним.
— Я знаю, где престол сатаны!
— Престол сатаны в аду, Альберт, — сказал Том. — А здесь — Божий дом.
— Я изгоню из тебя демона! — Левая нога Флетчера скользнула по перилам. Все в церкви затаили дыхание, пока он не вернул равновесие.
В тишине Митч мог слышать бьющее по нервам потрескивание деревянных перил. Притаившись в тени на верхней лестничной площадке, он хорошо видел Флетчера, и через тонкие резные стойки перил ему открывалось огромное открытое пространство за пределами балкона. Он медленно выставил руку на свет.
— Мистер Флетчер? Это Шеф Холт, — произнес он спокойным, ровным тоном.
Флетчер резко повернул голову. Перила покачнулись. Митч напрягся, готовый немедленно прыгнуть вперед. Глаза дьякона были дикими, пылающими безумием.
— Вы правы, — сказал Митч. — Мы пришли за отцом Томом. Мы собираемся арестовать его. Нам нужно, чтобы вы помогли нам.
Флетчер уставился на него, опуская вниз распятие, чтобы прижать его к своей груди.
— Бойтесь лжепророков, — бормотал он. — Бойтесь лжепророков. Проповедующих беззаконие. Зачатых в грехе.
— Вы знаете о грехе, не так ли, Альберт? — сказал Митч, медленно двигаясь к перилам. — Вы можете рассказать нам все об этом. Но нам нужно, чтобы вы пошли с нами в Управление полиции. Вы сможете быть нашим свидетелем.
— Свидетелем, — пробормотал Флетчер. Он поднял распятие ввысь снова и выкрикнул: — Свидетелем! Свидетелем гнева Божия!
Перила застонали. Митч не остановился, даже когда в ушах прозвучал отвратительный звук раскалывающегося дерева. Он рванулся к Флетчеру. Перила балкона сдались, но Митч успел ухватить левую руку дьякона. По инерции его потащило к краю балкона, но, к счастью, плечо Митча врезалось в опорную колонну, и он свободной рукой зацепился за нее, стиснув зубы от боли и напрягая все силы, чтобы справиться с весом Флетчера и удержать его. Но через долю секунды рука онемела, пальцы разжались, и судьба дьякона была решена.
— Нет! — закричал Том.
Он видел тело Флетчера, падающее с высоты десяти метров. Том бежал изо всех сил, но его сутана путалась в ногах, цеплялась за них и замедляла бег. Он видел, что и полицейские бросились вперед. Но все было слишком поздно.
Флетчер шлепнулся, словно тряпичная кукла, выброшенная из окна, его тело распласталось на церковных скамьях. Кто-то взывал к Богу. Кто-то выкрикивал ругательства. Отец Том упал на колени, его руки дрожали, когда он протянул их к разбитому черепу Флетчера. Санитары ворвались в церковь с носилками. Но все уже было кончено. Том провел рукой по лицу дьякона, закрывая невидящие глаза. Он бормотал молитву за душу Альберта Флетчера… И еще одну — за свою собственную.
Глава 37
Действие препарата заканчивалось. Туман в ее голове рассеивался, позволяя боли подняться снова, как солнцу пустыни, горячему, жгучему, невыносимому. Меган попыталась сосредоточиться на вопросах, которые плавали в ее голове, словно обрывки стекловаты. Он сказал, что она приблизилась. К чему? Меган пыталась разобраться. Он поймал ее в доме Приста. Было ли это случайностью? Она просто оказалась в неправильном месте в неправильное время и наткнулась на убежище Альберта Флетчера?
Ты не веришь в такие совпадения, О’Мэлли. И к тому же ей не кажется, что этот бесплотный голос принадлежит дьякону. Не было никаких изречений из Библии, никаких угроз проклятия. Голос был холодный, контролируемый, пугающий. Голос без души.
Принадлежал ли он профессору? Тот уехал в Сент-Питер. Он не мог знать, что она поедет к его дому. Он не мог сидеть в засаде и ждать ее появления.
Если только кто-нибудь не предупредил его.
Только два человека знали, что она интересовалась им, — Гарретт Райт и Тодд Чайлдс.
Тодд Чайлдс, студент-психолог, который подрабатывал в «Воришке». Он знал Оли Свэйна, занимался вместе в компьютерном классе с ним — и с Пристом. Он помогал в волонтерском центре — с Пристом. Он работал над проектом с Пристом. Она не сомневалась, что он знал все о наркотиках. Он знал бы, что дать ей.
— Почти время начинать шоу.
Слова прозвучали напротив ее губ, словно непристойный поцелуй. Меган отпрянула, вызвав хихиканье с легким придыханием. Он молчал слишком долго, и она начала думать, что он ушел. Она посмотрела вниз, наклонив голову набок, как только могла. Часть черного ботинка неизвестного опять попала в поле зрения.
