А еще… Окончательно расстроившись, с угрюмым видом накручиваю локон на палец. Говорят, эти мужчины, когда влюбятся, такое вытворяют, что просто ужас. Ревнуют ко всем дубам, злятся, устраивают нервотрепку без повода…
Ы-ы-ы! В красках вообразив подобное времяпрепровождение, до боли закусываю губу. А мне нужно доклад на конференцию готовить! И пациентов на завтра записано больше десяти человек!! Да и вообще – устала я что-то…
Адриан. Сильные руки уверенно ложатся мне на плечи, разворачивают. Поставив меня перед собой, милый требовательно заглядывает в глаза:
– И как я должен все это понимать?
Брр! Ну и взгляд! Краснею, бледнею, теряюсь, не в силах отвести глаза. Да таким взглядом убить можно! Разнести в клочья любую преграду! Сломать стены и взорвать мосты… Незаметно всхлипнув, все-таки опускаю голову. И за что мне это? Вот за что?! И похоже, не врут подруги про разборки на пустом месте. Вот оно и начинается…
– Понимаешь… – нерешительно, дрожащим голосом произношу я. – Я тут подумала, что наши отношения… Мы такие разные… И это непросто… И наверное, еще рано… И я не знаю… То есть сомневаюсь… И вообще…
– Та-ак… – Адриан хватает меня за локти.
Вздрагиваю от властного, почти грубого прикосновения. Похоже, завтра синяки будут!
– Смысла я не уловил, – язвительно заявляет драгоценный, – но, кажется, все понял.
И вдруг резко, стремительно прижимает меня к себе. Ш-ш-ш… Горячая волна мчится по телу, заливая с головой, путая и без того неясные мысли. О-о-о! Аж дыхание перехватило!
А милый, сразу же отстранившись, насмешливо улыбается:
– Что, сказочка закончилась? А то один идиот только размечтался… Ну и правильно, поделом ему!
Тяжело вздохнув, опасливо, из-под ресниц смотрю на Адриана. И-и-и! И почему эти мужчины такие бестолковые! Как можно не понимать элементарных вещей!
– Адриан, я… – говорю устало, через силу, – …я не знаю, как тебе сказать…
– А ты скажи как есть, – скользнув по мне взглядом, спокойно отвечает он. – При любом раскладе я предпочитаю услышать правду.
С трепетом заглядываю ему в глаза. Синие, родные, самые дорогие на свете… И… Да знаю я, что такое не рассказывают мужчинам! Тем более любимым! Но…
Мой рот раскрывается сам собой, начиная болтать – торопливо, без умолку. Внутренне ужасаясь, я тем не менее выдаю Адриану все: и про парней, которые должны бегать, и про принцесс, и про капризы, и про финансовое состояние, и про Изабель с ее похождениями… Да! Захлебываясь словами, я подробно объясняю про достойных предков, и про кусты, и про сцены ревности… И про пациентов тоже! И про конференцию! Эх, как всегда – язык мой… И ведь вроде честно пытаюсь обрисовать все помягче, сгладить острые углы. Но почему-то так не выходит. А выходит открытым текстом. Конкретно. Совсем. Но, может, доверие – оно и такое тоже? Не только в том, что ярко и с гордо поднятой головой, но и в том, что сумеречно-рассеянно и не совсем понятно даже тебе самой?
– И мне не у кого спросить совета, – печально заканчиваю сбивчивый монолог.
Адриан… Затаив дыхание, наблюдаю, как меняется выражение любимых глаз. Сомнение. Интерес. Удивление. Нежность?!! Милый улыбается широко и даже немного по-детски и, ласково притянув меня, зарывается лицом в мои волосы.
– Ох, чудо магическое, ты меня и напугала. Я ведь уже вообразил невесть что. А тут, значит… – Он со смехом целует мою завитушку над ухом. – Да, я проникся. Тут высшие материи, глубочайшая философия. Нет, я подозревал, что у девушек в голове… это. А оказывается, еще круче!
Милый подхватывает меня на руки, усаживаясь на траву. Я привычно устраиваюсь у него на коленях, без тени сомнения прижимаясь к любимому. Как с ним хорошо все-таки… Словно домой вернулась!
– Знаешь, твоя растерянность и неготовность к переменам напомнили мне одну историю из детства. – Адриан на мгновение задумывается, после чего продолжает весело: – Когда мне было четыре года, во дворец приехали послы из восточных земель. – Он заправляет мне за ухо выбившийся локон. – Они хотели установить с нашей страной торговые отношения, поэтому привезли для королевской семьи очень щедрые подарки. Так вот… Мне предназначался великолепный боевой конь. Может, слышала? На Востоке есть дикие черные скакуны, обладающие природной магией. Плюс выучка. – И, мечтательно вздохнув, признается: – Сейчас бы мне такого боевого товарища. А тогда… Нет, все, конечно, восхищались – прекрасный подарок, достойный принца. И только бабушка…
Милый изображает горделивую осанку вдовствующей королевы и, презрительно поджав губы, произносит, подражая скрипучему старушечьему голосу:
– И на кой тролль ребенку эта жуткая лошадь? Пусть подрастет сначала.
– Я не ребенок! – с трудом сдерживая смех, почти искренне возмущаюсь я. – Я уже два года как совершеннолетняя!
– А я что, лошадь? – сделав круглые глаза, удивляется Адриан. – Ох уж эти маги! Неужели ты думаешь, что я не способен понять твои чувства? Просто говори мне о них честно и открыто, вот именно так, как ты сделала сейчас.
И вдруг, став серьезным, сосредоточенно хмурится.
– Иными словами, ты хочешь, чтобы я сам объяснил тебе, что ты во мне нашла? Красивая постановка задачи, я оценил.
Смущенно утыкаюсь в плечо милого. Ох, я как всегда…
– И конечно, идея поваляться вместе в кустах… – Адриан отодвигается. – Заметь, я тебе этого не предлагал. И даже не намекал. А то, что ты сама об этом думаешь, наводит на некоторые мысли… приятного свойства…
– Адриан, я тебя сейчас прибью! – с притворной злостью стучу милого кулачком по плечу.
– Ах вот оно что… Цена вопроса. Точно, ты ж у нас принцесса. А это так по-королевски, жизнь в обмен на… – И, нежно прижав меня к себе, шепчет на ушко: – Ты поосторожнее с такими предложениями. А то вдруг я возьму и соглашусь.
– Я тебя прибью до того! – уже почти всерьез сержусь я, правда, при этом еле сдерживаюсь от смеха.
– То есть мы готовы обсуждать детали? – Милый окидывает меня мужским оценивающим взглядом. И вдруг, коснувшись губами щеки, добавляет: – Не злись, чудо магическое, я шучу. А на самом деле… А на самом деле все это очень грустно.
– «Грустно»? – С обалдевшим видом смотрю на милого. – Да ты же только что так красочно изобразил, какими дремучими глупостями набита моя голова, что я сама ухохоталась! И после этого… Нет, я тебя не понимаю! Совсем!
– А все просто, – встретившись со мной глазами, тихо поясняет Адриан, – дело в том, что это никакие не глупости. Точнее, глупости, но то, что они обозначают, меня совсем не радует.
Он берет мою руку в свою, интересуется задумчиво:
– Помнишь легенду про Эльта? Когда он узнал свою Малу в осколке ледяного зеркала? Так вот, я бы это испытание не прошел… Потому что я только что посмотрел на себя твоими глазами. И не увидел не то чтобы лучшее. Я не увидел даже то, что есть на самом деле. Не поверишь, но я привык во многих вещах быть лучшим! И даже – вообрази – заслуженно. А еще я привык, что с моим мнением считаются, со мной советуются, мне доверяют… Да, в конце концов, есть вещи, за которые я сам себя уважаю! А ты… Ты этого ничего не замечаешь. Ты словно вообще ничего не хочешь знать! Все, что ты видишь во мне, – пустая, бесполезная шелуха. Внешность, деньги, ерунда всякая. Бред. Конечно, ты не можешь понять, почему ты со мной. В том портрете, что ты нарисовала, и впрямь ничего достойного нет. Но я не этот твой портрет меня. Я совсем другой человек. И, что самое смешное, первый раз, когда мне что-то действительно нужно… важно… когда оно того стоит… у меня этого нет.
