Я направился в сторону ручья, подальше от чужих глаз. За мной тенью двинулся Роган.
– Останься, я скоро вернусь, – прошипел я темнокожему.
– Я дал слово служить сахибу и не выпускать его из виду, – возразил пустынник.
А правда, что такого секретного в като? И так почти все воины видели мои занятия!
Темнокожий тенью следовал за мной. Адольф же, освободившись от захвата и так ловко пристыдив меня, переместился к костру, выполняя первую заповедь солдата – «подальше от начальства, поближе к кухне».
Выбрав полянку около ручья, я сел лицом к краснеющему закату. Приятная прохлада коснулась лица, шум текущей воды расслаблял. Запах свежести и чистоты заполнил окружающее пространство. Мир перестал для меня существовать. Плавность движений погружала в воспоминания о пещере тельхинов. Увидел прекрасную фигуру Кер и с ней погрузился в волшебный, быстрый и опасный танец смерти. Воображение красочно рисовало приятные изгибы стройного тела, подчеркивая прелести. Серебряная маска блестела, приобретая жуткую красоту. Сердце ритмично стучало, аккомпанируя движениям и выпадам.
Закончив като и восстанавливая дыхание, я с сожалением наблюдал, как тают контуры обворожительной фигуры учителя и проступают реалии звездной горной ночи. В руках вибрировали волшебные кинжалы, на темной синеве стали зловеще отражался отблеск звезд. Быстрым движением вернув оружие в эбонитовые ножны за спиной и глубоко вздохнув, я повернулся к лагерю и заметил стоящего на коленях Рогана. Темная фигура почти сливалась с опустившимися сумерками. Руки сложены в жесте молящегося человека, глаза расширены то ли от удивления, то ли от страха, а губы монотонно повторяют:
– Кхара… Кхарак… Кхара… Кхарак… Кхара…
– Роган! С тобой все нормально?! – окликнул я.
Встрепенувшись, гигант взглянул на меня и в следующее мгновение распластался по земле, бормоча:
– Кхара сахиб, Кхара сахиб, Кхара…
Подойдя поближе и взяв за плечи, я поднял гиганта с колен. Роган смотрел на меня полными безумия серыми глазами и твердил:
– Кхара пришел… сахиб Кхара…
– Кто такой Кхара? Роган! Кто такой Кхара? – Я хорошенько тряхнул его, пытаясь вывести из религиозного транса, и, как ни странно, получилось.
– Роган готов умереть за тебя, Кхара сахиб! Есть пророчество, и ты вернулся в наш мир к своему народу! Я Роган, воин пустыни, сын непобедимого Горана, буду рад служить самому Кхара! – прошипел пустынник, и в его глазах вспыхнули искры фанатизма.
– Ладно, поговорим позже. – Я похлопал гиганта по плечу и пошел на пламя костра и запах варившейся похлебки.
Молодая трава мягко стелилась под ногами. Гордый воин пустыни бесшумной тенью шел рядом. Мой отряд, поставив повозки в круг, готовился к ночлегу. Похлебка, судя по запаху, почти приготовленная, заставляла трепетать ноздри и раззадоривала нагулянный за день аппетит. Похрапывающие кони, привязанные к телегам, засовывали любопытные морды под накрытый тканью и увязанный груз, выщипывая сухую подстилку сена. На расстеленном возле костра войлоке сидели в окружении нескольких воинов Трувор и Тюрик. Заметив меня, Трувор вскочил и доложил:
– Ваша светлость, все готово, ждем вас.
– Отлично, теперь можно поесть! Отдыхать будем недолго, караван тронется потемну.
– Будет сделано, – согласно кивнули воины, и Тюрик принялся раскладывать по мискам горячую снедь.
Хитрющий Адольф был тут как тут и, получив свою порцию, принялся лакать похлебку. Первая ложка сильно обожгла мне горло. Я удивленно уставился на спокойно поглощавшего дымящуюся пищу вампала. Как не обжигается?
Окончив трапезу, мы выставили караул, и лагерь погрузился в сон. Мне же, как назло, отдых не давался. Червь сомнения, объединившись с непониманием, грыз душу. Зачем все это надо? Жил себе спокойно в своем мире, строил планы, мечтал, стремился к успеху, делал карьеру… А сейчас? Больше всего не мог понять – почему это произошло именно со мной?
Ворочаться с боку на бок надоело, и я встал. Воины, закутавшись в плащи, спали вповалку. Свет костра отгонял мрак. Душно. Хотелось уединения, пробирающего до костей холода… хотелось почувствовать себя живым… нужным… Тоска. Немного прогулявшись, я уселся под раскидистым деревом, прислонившись к шершавой коре. Над головой сонно шумела листва.
Отсутствие цели в жизни порождает апатию. Кто я в своем мире? Винтик в огромном механизме государства, но зато окруженный заботой, социальными благами, а самое главное – имеющий предназначение и цель. Пусть я и не понимаю все величие и оправданность той войны, в которой участвовал на территории чужой республики, но меня не мучили сомнения. Долг – вот и все. Мозг отдыхал в счастливом неведении, совесть дремала, и количество убитых врагов меня не беспокоило… все оправдывал долг перед страной. А сейчас? За короткое время нахождения здесь я по колено в крови – и убивал не из автомата, на расстоянии, а в самом что ни на есть ближнем бою, ощущая запах крови и уходящее из тела врага тепло. Но больше всего мучило не это, а осознание того, что не было цели, способной оправдать поступки. Я просто хочу выжить. Достойная ли это цена моей жизни? Не дорого ли? Зачем все эти люди? Почему я должен о них заботиться? Да еще желание вернуться в родной мир уменьшается с каждым днем. Там я кто? Простой лейтенант, каких тысячи… а здесь пусть и мифический, но все же герцог, аристократ, облеченный реальной властью. Там цивилизация. Ванна, телевизор, компьютер, социальная защищенность, оплачиваемый отпуск и пенсия… А здесь? Постоянная борьба за жизнь и отсутствие цели.
Витая в раздумьях, я не заметил приблизившегося вампала. Адольф, глубоким вздохом оповестив о присутствии, бесцеремонно уселся рядом, положив тяжеленную голову мне на колени.
– Странные вы, люди… все вам неймется… – прозвучало в голове.
– Вот только курса терапии еще не хватало… И кто проводить будет? Говорящая собака! Помолчи, а? Я и так еле свыкся…
– Не собака, а вампал! – строго поправил меня Адольф. – И все равно я не понимаю: что тебе не нравится? Почему вы, люди, обвешаетесь всякими ненужными переживаниями, вопросами, проблемами и из-за этой шелухи не видите главного, вечного?
– И что же главное? Я вот даже сейчас глубоко сомневаюсь в реальности происходящего. Может, это всего лишь бред воспаленного мозга?
Рыжий незамедлительно цапнул мою руку, заставив меня вскрикнуть.
– Ну как, реально? – ухмыльнулась усатая морда.
– Вполне, – буркнул я, растирая конечность. – Так что же главное?
– Для вас главное – скоротечность времени. На фоне Вселенной живете меньше секунды, и нет чтобы с пользой прожить отведенное время, вы вооружились ненужными науками, пытаясь постичь и объяснить окружающий мир и начисто забыв о своей частичке света мироздания.
– И откуда у тебя такие глубокие познания о нас?
– Неважно, перестань сомневаться и верь. Зачем ставить цель, особенно далекую и пока не выполнимую? Давай сначала доберемся до владений, а там решим, что делать дальше.
