Он вздохнул с облегчением.
— Я сумею облечь это в соответствующую форму.
— Спасибо, — сказал я, — а то я человек простой, военный…
Он поклонился, в глазах смех, иронию если и не понимает, то улавливает и реагирует правильно.
Я пояснил на всякий случай:
— Я здесь частным образом… Как бы на прогулке. К тому же мы во владениях короля Вольфганга! Потому это вообще, возможно, не этично встречаться в его дворце с чужими послами.
Он развел руками.
— В дипломатическом протоколе многое предусмотрено, но, увы, не все. Так что вам придется самому решить, как удобнее и как правильнее.
— Такие вопросы решать не люблю, — ответил я с неудовольствием. — Скользкие они какие-то.
— Ваше высочество?
— В любом случае, — сказал я, — нужно сообщить королю Вольфгангу. Это его послы! Во всяком случае, присланные к его двору. А я тут птичка перелетная, залетевшая переждать непогоду…
Он сказал неохотно:
— Они готовы встретиться с вами в любой обстановке и на любых ваших условиях.
— В каком смысле?
— Неофициально, — пояснил он, — а для этого не нужно никаких приготовлений.
— Это хорошо, — сказал я, — а то в такую погоду и делать нечего. Но сперва переговорите с королем Вольфгангом.
— Ваше высочество?
Я пояснил:
— Он здесь хозяин, а я только гость. И хотя как гость имею полное право общаться со всеми придворными и гостями, но послы… гм… даже в неофициальной обстановке работают на своих государей. Короче, шпионы.
Он сказал, помрачнев:
— Его величество король, конечно же, разрешит вам общаться с кем угодно, даже если вы за его спиной возжелаете устроить с послами заговор против его величества.
— Вольфганг благороден, — сказал я, — это я увидел сразу. А я стараюсь не подводить приятных мне людей.
Он зыркнул искоса, словно не уверенный, то ли услышал. Я и сам ощутил, что прозвучало двусмысленно, все-таки король и королева действуют заодно, и оба стараются сделать мое пребывание у них максимально приятным.
— Спасибо, ваше высочество, — проговорил он с сомнением, — это великое облегчение, что вы питаете дружеские чувства… гм… к нашему небольшому королевству.
— Зато такому уютному и теплому, — заверил я, спохватился, подумав, что можно истолковать иначе, — и такому открытому в своей доброжелательности!
Он коротко вздохнул, я прикусил язык, тут что ни брякни, обязательно поймут как намек на отношения с королевой.
— Я переговорю с послами, — пообещал он. — Ваше высочество…
— Сэр Радольф…
Вьюга за стенами ревет в такой злобе, что вот выйду — сожрет, и сразу все успокоится, засияет солнышко, и даже наступит весна. Я прислушался к этим бешеным броскам на замок, в самом деле можно поверить в снежных демонов, вернулся к кровати, рухнул на нее спиной и начал перебирать все, что успел узнать о Меции.
Как гласят древние рукописи, она долгое время была всего лишь княжеством. Но оно столетиями отстаивало свою независимость, затем приобрело статус имперского княжества бывшего тогда владетельного дома Шварцнеров, а потом в Темные Времена смут и междоусобиц объявило себя королевством.
У соседей дела были настолько плохи из-за постоянных войн, что никто даже не смотрел в сторону нового королевства, что раньше своим появлением могло бы кого-то задеть, как же, нарушен статус-кво, а потом как-то новые короли уже приняли Мецию как королевство, мирное и спокойное, где короли предпочитают устраивать жизнь своих подданных, а не добиваться славы на поле брани.
По землям Меция почти такая же, как и у соседей, некоторым даже уступает по размерам, но по прикидкам ее населяют около трехсот тысяч человек, что намного больше, чем в любом королевстве, расположенном по соседству.
Около тридцати крупных городов, множество городков, сел и деревень, больше ста коммун ремесленников, что немалая сила, а у соседей, как успел узнать, вообще нет цеховых объединений…
Впрочем, я и сам заметил, что Меция чуточку поразвитее Сакранта, Пекланда и даже Бриттии, что расположены южнее и должны бы по логике быстрее развиваться, но, видимо, политика миролюбивых королей позволила ускорить процесс…
Комната разом озарилась багровым огнем, что заполнил, казалось, все от стены до стены. Я подпрыгнул, хватаясь за меч, испуганный и ослепленный, прыгнул вслепую и, прижавшись спиной к стене, изготовился драться.
Камин превратился, казалось, в гигантское жерло адской печи. Багровый огонь охватил все его пространство, а еще я услышал зловещий хруст углей и горящих дров…
Сильно согнувшись под низкой каминной полкой, вышел огромный человек, если это человек, а не статуя из перекаленного металла, где в глубоких глазницах бушует оранжевое пламя, а изо рта вырываются косматые языки огня.
Он и так выглядит несокрушимым, а тут еще на голову выше меня, шире в плечах, да еще весь из металла, как Сослан или Батрадз. Грудь его без всякой надобности, как мне показалось, закрывает металлический круг, еще застывшие капли металла и потеки видны по всему телу, страшноватое зрелище…
Он остановился посреди комнаты, даже не стал осматриваться, так чувствуют и ведут себя очень уверенные в себе люди, сразу вперил в меня взгляд оранжевого огня из глазниц.
— Ты, — проревел он звучным голосом, в котором я ощутил сильный привкус феррума, — ты и есть тот?..
Я спросил настороженно:
— Кто «тот»?
— Который… который отправился в дальний путь… потому что так было велено?
Я ответил сдавленным голосом:
— Думаю, я не один такой. Все достойные люди чего-то ищут. А ты?
Он захохотал.
— Ищут? Все нашли и без нас. Наше дело — служить тому, кто сильнее.
— Хороший принцип, — согласился я. — Значит, ты готов служить мне?
Он захохотал еще громче, вскинул обе вытянутые руки кверху и картинно раздвинул их в стороны на ширину почти вдвое, чем его исполинские плечи.
Я наблюдал настороженно, а он застыл на мгновение, между ладонями засверкала молния. Между ладонями заблистал, медленно проступая из воздуха, длинный меч.
— Ого, — сказал я, — так вот, оказывается, как надо?
Он сжал меч, а я поспешно отступил, выронил меч прямо на пол, тоже вскинул руки и отчаянно сосредоточился, умоляя всю свою суть не отвлекаться и выполнить мое требование доставить то, что представляю ярко и четко.
Он смотрел, как мне показалось, с холодным интересом, хотя от всего его тела идет жар. Я ощутил в правой руке рифленую рукоять, а в левой — холодный клинок, радостно сжал эфес, сердце стучит часто и ликующе.
