Я потащился обратно, свою задачу тоже выполнил: распаляющий воображение столб света погас, авантюристы соседних королевств потеряют интерес, а у королей будет меньше соблазна ввести сюда войска.
Бобик идет рядом тихий и послушный, чувствует мое хреновое настроение и посматривает с недоумением: ну что тебе не так? Это же так здорово!.. Что здорово? Да все здорово! Как прекрасен этот мир, посмотри!
Сзади послышались быстрые шаги. Барон догнал и пошел рядом, на меня поглядывает с изумлением и опаской, как на странное и непонятное существо, возможно, даже не человека.
Впереди раздался грохот, земля подпрыгнула, словно норовистый конь. В полутьме с треском обрушились камни, в провал стены вышел массивный голем в полтора моих роста: голова почти без шеи сразу переходит в дико широкие плечи, глаза горят красным, рта нет, как и нижней челюсти.
Я сказал резко:
— Бобик, сидеть!
Барон заорал отважно:
— Беру на себя!..
Я не успел слова сказать, он ринулся с поднятым мечом и даже успел резко и сильно ударить в плечо у самой головы. Будь голем из жил и мяса, получил бы тяжелейшую рану, возможно — смертельную, однако меч со звоном и неприятным лязгом отскочил, барон едва удержал его в руках.
Голем небрежно махнул лапой. Барон увернулся и ударил снова. Я со своей стороны, изловчившись, пригнулся и с силой резанул чудовище лезвием по ноге под коленкой.
Он взревел от боли и ярости, развернулся с широким замахом, я поднырнул под руку и ударил еще раз. Лезвие моего меча рубит металл, хоть и с трудом, но это вообще какой-то чудовищный сплав, сверкнули, рассыпаясь во все стороны, искры, а на боку только разрез и оранжевая кровь, от которой пахнуло жаром.
Барон лез вперед и рубил изо всех сил, голем на него не обращал внимания, но в какой-то момент взглянул люто, взмахнул лапой, и тот полетел, как тряпичная кукла, к противоположной стене, где ударился о камни и сполз на пол безжизненной грудой.
Я ускорился до предела, осыпал голема ударами, но лезвие меча проникает не глубже, чем на палец, а он тоже звереет все больше, рев стал остервенелым, все-таки больно, тоже начал двигаться быстрее и бить чаще.
В какой-то момент я подпрыгнул и, ухватив меч обеими руками, обрушил самый сильный удар, на какой оказался способен, в то место, где у всех у нас проходит яремная вена или, проще говоря, сонная артерия.
Острие все-таки просекло это единственное уязвимое место. Оранжевая кровь брызнула мощной осветившей мир струей, голем страшно закричал, ухватился обеими лапами за смертельную рану, вперил в меня страшный взгляд.
Я поспешно отступил.
— Ладно-ладно, мужик… Зато видно, что ты тоже человек. Или был им…
Он шагнул ко мне, качнулся и пошел быстрыми шагами. Когда зверь ранен смертельно и все равно помрет, глупо оставаться и драться, я повернулся и побежал со всех ног в сторону выхода, а Бобик понесся рядом, тихий и послушный, хотя глаза стали багровыми, а шерсть встала дыбом.
За спиной слышались затихающие тяжелые шаги, затем грохот, от которого содрогнулись стены.
Я обернулся на бегу, огромное тело лежит вниз лицом, почти загородив весь проход. Под стеночкой протискиваться страшновато, а вдруг этот гад шевельнется и раздавит, я разбежался и, взапрыгнув на тушу, пробежался по ней, уже видя в полутьме неподвижное тело отважного барона.
До него оставалось пару шагов, когда каменные стены пещеры осветились золотым огнем. Сверху, где темнота высокого свода, медленно и красиво спускается золотокудрая женщина с распущенными волосами невесты.
Бобик раскрыл пасть и уставился на нее во все глаза, а по моему жесту торопливо сел, но все так же не сводил с нее взгляда.
Опустилась она возле умирающего величественно и парадно, хотя и несколько тяжеловато. Огромные крылья сложились на спине медленно и величаво, это не бабочка или стрекоза, у крупных экземпляров все движения исполнены царственного величия, и хотя валькирия вовсе не слон, но девушка крупная, с широкими плечами и мощной грудью. В поясе не слишком тонкая, иначе широкие бедра показались бы чудовищными, а так вполне атлетическая фигура.
Она смерила меня недружелюбным взглядом, словно я противник, наклонилась к барону и протянула руки.
— Нет!.. — крикнул я. — Не прикасайся к нему!
Она ответила холодно:
— Он мой. Я отнесу героя в Валгаллу.
— Еще рано, — отрезал я, — ему еще можно помочь!
— Уже нельзя, — ответила она.
Я ухватил ее за руку, не давая взять поверженного. Кисть у нее крепкая и достаточно толстая, почти не женская, хотя для женщины таких пропорций вполне.
Она дернула руку, но я держал крепко, задействовав все мышцы, но лицо старался держать спокойным, дескать, совсем не напрягаюсь, я вообще такой могучий.
— Смотри, — сказал я.
Наклонившись, я приложил ладонь ко лбу барона. Холодок вошел в меня и тут же растаял, в тот же миг я ощутил сильнейший удар ногой под ребра. Меня отшвырнуло на пару шагов.
Я перекатился, вскочил, но валькирия уже смотрит не на меня, а на барона. Он зашевелился, пытаясь приподняться, она приподняла его за плечи, ухватила и, чуть присев, готовилась с силой оттолкнуться от промерзлой земли, рвануться в небо…
…но остановилась, помедлила, ее пальцы разжались, и барон рухнул на спину.
Она повернулась ко мне, глаза ее полыхнули бешенством.
— Ты что сделал?
— Подлечил, — ответил я, морщась от боли. — Ты против?
— Его ждал пир в Вальгалле! — сказала она резко. — Героев туда приходит все меньше… А ты лишил дворец, возможно, последнего!
В ее голосе прозвучала такая мука и боль, что я вскрикнул протестующе:
— Как это? Героев, гибнущих за правое… или за то, что считают правым делом, будет множество!.. Ты знаешь, сколько на свете дураков? А сколько будет еще?
— Нет, — сказала она еще резче. — В Валгаллу попадают только викинги, не знающие новой веры!
— Понятно, — протянул я озадаченно, — а христиан забирают ангелы…
— Ты его лишил вечного блаженства, — прошипела она и потащила из-за плеч длинный меч. — Теперь ты умрешь за это…
Я отскочил, поспешно выдернул из ножен свой меч.
— Погоди!.. Нам не из-за чего драться!
— Теперь он проживет долгую жизнь, — заявила она люто, — и умрет дряхлым стариком в постели, не помня своего имени! Таких в Валгаллу не берут!
Я едва успел отпрыгнуть, она ринулась быстрее всех, кого я только видел, но меч я держал наготове и парировал ее удар, хотя в руках отдалось болезненной дрожью.
Она мгновенно пришла в ярость, лезвие ее сверкающего меча слепило меня, как блистающая стена из полированной стали, что обрушивается всей тяжестью.
