— Кого-то вы мне напоминаете… нет ли родни в империи Вильгельма?
Она холодно улыбнулась.
— Напоминаю? Вот наглец, таких еще не видела!.. Разве я могу кого-то напоминать?
В голосе ее прозвучала прямая и недвусмысленная угроза. По высокой спинке кресла с громким шипением пробежала оранжевая молния, а пол под моими ногами слегка колыхнулся, но я снова не ощутил опасности.
— Конечно! — воскликнул я. — Во дворе этого Вильгельма своими глазами видел изображение богини любви и красоты… Мардух или Ясперс, не помню, у них имена сложные, но женщина в самом деле богиня красоты! Красивее ее я ничего не видел! Ну, разве что вижу теперь…
Ее лицо чуть смягчилось, на меня поглядывала с пренебрежением, но и некоторым интересом.
— Как вижу, ты не местный?
— Еще как не местный, — ответил я честно.
— Хорошо, — произнесла она милостиво, — местные что знают-то?.. Расскажешь, что в мире происходит. А то такая скука…
Бобик побегал по комнате, понюхал, зевнул и лег у моих ног. На хозяйку замка посматривал без всякого интереса.
— В мире ничего не происходит, — ответил я. — Даже ожидание скорого конца света не изменило людей ни на чуть-чуть.
— Конца света? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я. — Маркус.
— А-а, — протянула она равнодушно, — Багровая Звезда… что, опять?.. А что еще необычного?
— Из необычного, — сказал я, — только появление на зачарованном холме волшебного замка необычайной красоты, в котором, как оказалось, еще более необычная сама хозяйка.
Она улыбнулась, все-таки лесть, пусть даже легко узнаваемая, приятна даже женщинам.
— Я так и думала, — произнесла она ровным голосом, — что могло измениться за сто лет?.. Впрочем, это здесь, а ты ж издалека? Расскажи, что там и как там.
— Да ничего особенного, — ответил я. — Отсюда, если двигаться строго на юг, упремся в Большой Хребет, однако и за ним есть жизнь…
Она слушала с ленцой, но когда я начал рассказывать о южном море, о больших кораблях, о возможности подниматься на воздушных шарах и лететь по ветру, в глазах появился слабый интерес, я перевел дыхание и упомянул, что по ту сторону океана лежит огромный континент, такой же, как и этот, а то и больше…
— Быть такого не может, — воскликнула она, но тут же поторопила: — Не останавливайся, не останавливайся!
— Как мне эти слова нравятся, — пробормотал я, — ах да, о материке, что по ту сторону… Там совсем другой мир, но я бы рискнул сказать, что туземцы продвинулись по пути прогресса несколько дальше, чем здесь на севере. Может быть, даже значительно дальше, чем «несколько»…
На ее лице то и дело проступала снисходительная улыбка, я злился и начинал выкладывать и то, что хотел бы приберечь, она слушала-слушала, в какой-то момент произнесла:
— Ты не врешь, это заметно…
— Леди Еварда?
— О баггерах я слышала, — пояснила она. — Очень-очень давно. Как и то, что тамошние демоны имеют совсем другое происхождение. И что неизмеримо сильнее северных… Здесь этого не знают. Я рада, что ты сам приехал и развеешь мою скуку…
— Ваше высочество, — сказал я почтительно, — для меня это честь! И огромное удовольствие.
Она повела рукой, между нами появился небольшой столик удивительно изящной работы, ножки резные, поверхность из древа редких пород, отполированная до блеска и покрытая лаком.
Я не успел восхититься, она повела над поверхностью столика ладонью, проступили из легкого тумана широкие блюда, наполненные тонко нарезанными ломтиками жареного мяса и рыбы. Все это изящно обрамлено мелкими комочками запеченных в тесте птичек.
— Здорово, — сказал я восхищенно, — это для красоты или… можно есть?
Она довольно засмеялась.
— Это все настоящее. Приступайте.
Бобик приоткрыл сперва глаз, потом поднял голову. Я сказал виновато:
— А тебе придется подождать…
Глава 7
Он посмотрел с укором, дескать, чего таишься, раньше перед бабами всегда фанфаронил, весь из себя колдун, даже волшебник, все могу, а сейчас молчишь в тряпочку, однако Еварда сказала величественно:
— Если гандр пирует с нами, то вот его доля…
На блюде появилась зажаренная тушка зверька. Бобик привстал в радостном ожидании. Еварда бросила ему по высокой дуге, он поймал в прыжке и с довольным урчанием лег, зажав добычу между передними лапами.
Еварда сказала с удовольствием:
— Никогда не думала, что у меня будет гандр.
Я промолчал, прислушался, но чувство опасности угрюмо молчит, будто его рот наполнен кровью с крошевом зубов. Возможно, она имеет в виду, что никогда не думала, что у нее гандр будет в гостях.
— Прекрасное мясо, — произнес я, прожевав первый ломтик. — Магия умеет делать больше, чем повара.
— Это зависит от того, — ответила она, — у кого магия… Вина?
— Если не затруднит, — ответил я.
— Нисколько, — заверила она. — Приятно делать мужчине… приятное.
Вино все-таки кисловатое, хоть и получше той бурды, что сейчас считается вином. Однако, если учесть, что она создала лучшее из того, что знает, можно смело орать, что в будущем с вином дела пойдут лучше. А также с неизвестными пока коньяком, виски, ромом, ликерами, шампанским, грогом, глинтвейном, пуншами, божоле… и еще всякой-всякой ерундой, ибо человек развивается всесторонне, а это значит, в будущем в каждом говна будет в сотни раз больше, чем сейчас, и всесторонне развитый человек — это и будет то чудовище, в котором половина души будет не темная, а черная, чернущая, чернее самой черной ночи.
Я делал вид, что вино просто отменное, хотя ограничился одним кубком, я же скромный, в гостях не наглею, хотя могу, конечно, я же всесторонне развитый, а некоторые стороны у меня еще те, даже переразвиты…
— Приятно, — ответил я галантно, — когда делают приятное… А куда делись слуги?
Она поморщилась.
— Надоели. Я их отпустила. Дворец угадывает мои желания и все выполняет. У меня за это время столько всего накопилось… хочешь взглянуть?
Я почти выпрыгнул из-за стола.
— Еще бы!
Она засмеялась.
— Допивай и пойдем.
Я бродил, вконец ошалелый, по многочисленным залам, забитым артефактами древних времен, эпох, народов, два зала полностью отданы под стеллажи с манускриптами, где вперемешку исторические хроники и магические свитки, фолианты с могучими заклинаниями и наставлениями, как вести себя при дворе неких королевств, давно исчезнувших и забытых, а обычаи там, как я успел увидеть мельком, самые диковинные…
