Он ответил красивым глубоким голосом, исполненным меда и меди:
— Мы передвигаемся со скоростью мысли, смертный…
— Ты что-то хочешь из-под меня, — поинтересовался я, — или просто гуляешь?
Он ответил тем же густым красивым голосом:
— Хотя и я смотрю на тебя, как и положено, сверху вниз, все-таки лучше, если бы видел твое лицо…
— На моем хрен что увидишь, — ответил я гордо. — Уже умею. И вообще, я тороплюсь весьма зело, ибо. Хрюкай, из-за чего прилетел в такой холод, и порхай в свои райские кущи… Там у вас тепло?
Он проговорил с сомнением:
— А как насчет простой человеческой вежливости?
— Так ты же не человек? — спросил я.
— А ты?
Я хмыкнул, придержал арбогастра, крикнул Бобику:
— Стой, послушаем, что скажет посланец небес. Если не слишком долго и велеречиво… Давай, ангел, хрюкай!
Он приземлился рядом с Зайчиком, спросил с укором:
— Почему так неуважительно?
— А потому что один треп, — отрезал я. — Пока что не удалось услышать от вас, темных или светлых, ничего конкретного. Тем более полезного.
Он прервал посуровевшим голосом:
— Появлялся кто-то из темных ангелов?
— Еще как, — заверил я. — Еще немного, и у меня разовьется мания величия. Ишь, весь обпорханный со всех сторон!.. А перьев, перьев… И все что-то советуют.
Он спросил быстро:
— А что он советовал?
— Да дурак, — ответил я с досадой. — Советовал не искать Храм Истины. Зато ты, надеюсь, покажешь хотя бы дорогу туда прямую и безопасную. А еще лучше, если бы взял и отнес нас троих туда… чего тебе стоит?.. Ладно, не жмись, я же знаю, ты бесплотен и всего лишь переносчик… этих, как их, вестей, вот! Вестник. Но дорогу укажешь? И точные координаты?
Он развел руками.
— Ты не то спрашиваешь…
— А что надо? — полюбопытствовал я.
— Ты должен спросить, — произнес он медленно, — спросить себя…
— Ну-ну, — сказал я нетерпеливо, — о чем?
— О праведности своего пути, — договорил он. — Ты уверен, что идешь верной дорогой?
— Не зело, — ответил я, — но в целом как бы весьма. Я же не просто спьяну поперся искать этот Храм!.. Вам-то что, Маркус вас не зацепит, а землю он всю вспашет, как плугом. Рухнут королевства!.. Так что если отыщется хоть шанс, нужно за него хвататься.
Он проговорил ласково:
— Вот ты и подошел к главному вопросу…
— Ну? — спросил я настороженно.
— В правильно заданном вопросе кроется и ответ, — произнес он кротко. — Ты знаешь, что все в этом мире происходит по воле Господа. Или не знаешь?
Я подумал, кивнул.
— Ну да, согласен. Даже наша свобода воли… по Его воле.
— Так почему тебе, — сказал он с той же ласковой интонацией, — не смириться с волей Господа? Если ты на Его стороне?
Я вздрогнул, такая идея вообще не приходила в голову, да и как она могла прийти, для меня Бог — это система этических законов, по которым начало развиваться общество дикарей, а затем эти общие законы обрели характер обязательных, а кто не подчинялся, того на виселицу или бывал зело побит камнями.
— Ладно, — сказал я медленно, — мне кажется, это ты или недопонимаешь, либо зачем-то говоришь совсем не то. Возможно, Багровая Звезда в самом деле послана Господом. Но когда кого-то намерены уничтожить, их просто уничтожают, а не оповещают заранее!
Он прищурился.
— Разве?
— Точно, — сказал я, — иначе это какой-то садизм. А я не очень верю, что Господь может быть садистом.
— Почему?
— Слишком прекрасным мир создал, — возразил я. — Точно не для уничтожения!
Он покачал головой.
— Но ведь уничтожил за сорок дней великого потопа?
Я покачал головой.
— Извини, я достаточно подкован в этом вопросе, а не просто где-то что-то услышал от баб на базаре краем уха. Всевышний не уничтожил мир за его грехи, а послал четкое и ясное предупреждение, что нашлет великий потоп и всех сотрет с лица земли, если не изменят свой скотский образ жизни на праведный. И сроку дал сто тридцать лет! А чтобы люди видели, как идет отсчет времени, велел Ною посадить кипарисовую рощу, а через сто тридцать лет, когда деревья станут огромными и могучими, сделать ковчег, в котором и укроется.
— Ну-ну!
— Все получилось, как Он и задумал. Когда Ной втыкал в землю крохотные прутики, народ спрашивал, зачем он это делает, и Ной всем рассказывал о грядущем потопе, что грядет за их грехи. Но, увы, над ним только смеялись и звали бросить все это и пойти с ними выпить и отправиться к бабам. И все сто тридцать лет, пока подрастала кипарисовая роща, над ним смеялись… Еще громче смеялись, когда он начал строить ковчег, а это тоже заняло много лет.
— Значит, — сказал он, — все бесполезно. И ты не должен даже пытаться предотвратить появление Маркуса. Это рука Всевышнего его послала! Кто ты, что смеешь перечить?
Я покачал головой.
— Я не перечу, а пытаюсь понять Его замысел. Он мог бы не сообщать заранее, а просто ударить этим Маркусом… и все. Но если предупредил заранее, это дает нам возможность что-то сделать.
Он заулыбался широко и победно.
— Что ты можешь сделать, человечек?
— Не знаю, — ответил я честно. — И я не Ной.
Он оглядел меня критически.
— Ты прав. Ты далеко не Ной.
— Это точно, — согласился я. — Своя шкура мне дорога, но я попытаюсь в отличие от Ноя спасти все человечество, если такой шанс еще есть.
Он расхохотался.
— Какой шанс? Маркус сотрет все с земли. Ведь не зря же Адам приготовил две стелы, которые так и зовут Адамовыми…
— Одну из камня, — сказал я, — на случай потопа, вторую из глины, на случай если мир будет уничтожен огнем? Хочешь сказать, что уничтожение огнем придет с Маркусом?
— А это не очевидно?
— Нет, — отрезал я. — Мало ли что идет, но придет ли? Думаю, в Храме Истины тоже ломают головы, как остановить Маркуса… Но вот твоя позиция мне как-то не совсем понятна. Если ты ангел Божий, ты должен быть за людей, а не против?
— Я за людей, — ответил он с достоинством. — Но если Господь определил потоп или уничтожение огнем, то я обязан выполнить.
Я насторожился.
— Что значит выполнить? Ты говоришь так, будто отвечаешь за прибытие Маркуса!
Он покачал головой.
— Нет, такое совершается по воле Господа, но без участия ангелов. Мы всего лишь Его вестники. И если ангел говорит тебе: остановись, ты должен понимать, что через меня с тобой говорит сам Господь!
