В ее голосе звучало по-детски искреннее недоумение.
Пуаро задумчиво посмотрел на Валентину Чентри. Он подумал,
что миссис Дуглас не первая из жен, которым довелось в свое время обнаружить
некие странности в поведении супруга.
Он услышал, как миссис Голд судорожно вздохнула и ледяным
голосом произнесла:
— Ее, вероятно, считают очень привлекательной.
Но Дугласу женщины такого типа совершенно не нравятся.
Эркюль Пуаро промолчал.
Миссис Голд снова вошла в воду и поплыла прочь от берега,
рассекая воду медленными, сильными гребками. Было ясно, что она действительно
любит море.
Пуаро вернулся к оставленной им компании.
Полку отдыхающих прибыло: появился старый генерал Барнс,
предпочитавший общество молодежи. Вот и теперь он пристроился между Памелой и
Сарой, и они с Памелой смаковали светские сплетни, особенно наслаждаясь
скандальными подробностями.
Капитан Чентри вернулся с задания. Теперь они с Дугласом
Голдом сидели по обе стороны от Валентины.
Валентина как ни в чем не бывало болтала, растягивая слова и
обращаясь то к одному, то к другому.
Она, видимо, заканчивала рассказывать какую-то историю:
— …и что, вы думаете, заявил этот дуралей? «Я видел вас
всего минуту, но помнить буду всегда!» Ведь так он сказал, Тони? Я была
страшно, ну стра-а-шно тронута. Вообще, в мире много добрых людей, во всяком
случае, ко мне все относятся просто замечательно. Сама не понимаю, почему ко
мне все так добры. Ну вот, я тогда и говорю — ты помнишь, дорогой? — «Если тебе
непременно нужно постоянно меня ревновать, ревнуй к этому посыльному». Он и
вправду был очарователен…
Возникла пауза, и Дуглас Голд решил поддержать разговор.
— Среди посыльных есть неплохие ребята…
— О да… Но ему, бедняжке, здорово пришлось потрудиться… И он
был так горд, что оправдал мое доверие.
— Ничего странного, — сказал Дуглас Голд. — Всякому было бы
приятно оправдать ваше доверие.
Она восторженно защебетала:
— Тони, ты слышал? Какой тонкий комплимент!
Капитан Чентри что-то пробурчал. В ответ его жена только
вздохнула:
— А вот Тони не умеет так красиво говорить. Да, мой
ягненочек?
Она взъерошила его темную гриву своими белыми пальчиками с
очень ярким маникюром, и он с подозрением на нее покосился. А она продолжала
щебетать:
— Не пойму, как это он меня терпит? Он умен до ужаса,
правда-правда, а я все время несу всякую чушь, но он не сердится. На меня
никогда никто не сердится, даже если я что-нибудь не то скажу или сделаю.
Только и делают, что балуют меня. Попробуй тут стать хорошей.
Капитан Чентри обратился к Голду:
— Это ваша супруга там, в море?
— Да. Мне, видимо, пора к ней присоединиться.
— Но на солнышке так хорошо, — проворковала Валентина, —
посидите еще. Тони, дорогой, а я, пожалуй, сегодня вообще не полезу в воду.
Боюсь в первый же день подхватить простуду. А ты-то почему не идешь, дорогой?
Мистер.., мистер Голд составит мне компанию, пока ты окунешься.
— Нет, спасибо. Пока что-то не хочется, — с заметным
металлом в голосе ответил Чентри. — А ваша жена, кажется, зовет вас, мистер
Голд. Видите, как она машет?
— Ваша жена великолепно плавает! — сказала Валентина. — Я
уверена, она из тех ловких женщин, у которых все замечательно получается. Я так
боюсь их: мне кажется, что они меня презирают. А я вот совершенно бездарна,
никаких талантов. О, правда, Тони?
Капитан снова промычал лишь что-то неразборчивое.
Его жена ласково попеняла:
— Ты слишком великодушен ко мне, я-то знаю. Мужчины
удивительно добродушные создания — за то их и люблю. Честное слово, они гораздо
добрее женщин, никогда не наговорят тебе гадостей. Женщины слишком мелочны по
натуре.
Сара Блейк повернулась на бок, лицом к Пуаро, и процедила
сквозь зубы:
— Ну еще бы не мелочны — позволяют себе иногда усомниться в
том, что очаровательная миссис Чентри — абсолютное совершенство! Нет, все-таки
женщины редкие дуры. Но такой ненормальной, как миссис Чентри, свет еще не видел.
Только и умеет, что стрелять глазами и поминутно мурлыкать: «То-о-ни, дорогой!»
Наверное, у нее в голове опилки вместо мозгов.
Пуаро выразительно вздернул брови.
— Un peu severe!
[7]
— Да она просто самая настоящая кошка, вот что я вам скажу,
и повадки у нее кошачьи — ну что она цепляется ко всем мужчинам? Сами
полюбуйтесь — ее муженек сидит мрачнее тучи.
Кинув взгляд на море, Пуаро заметил:
— А миссис Голд отлично плавает.
— Да, она не то что мы — не стесняется быть мокрой.
Интересно, миссис Чентри хоть раз окунется? Все же на море приехала.
— Ни за что, — просипел генерал Барнс. — Зачем же ей
рисковать своим макияжем. А вообще-то она, конечно, эффектная женщина, хоть и
не первой свежести.
— Берегитесь, генерал. Она смотрит на вас, — недобрым
голосом сказала Сара. — А насчет косметики ошибаетесь. При теперешнем ее
качестве нам не страшны ни вода, ни поцелуи.
— Миссис Голд выходит из воды, — объявила Памела.
— «Полно мне в лесу гулять. Муженька пора спасать», —
промурлыкала Сара.
Миссис Голд уже шла по берегу. Фигурка у нее была очень
ладная, а вот купальная шапочка хоть и удобная, но жутко нелепая.
— Так ты идешь или нет, Дуглас? — чуть раздраженно
произнесла она. — Вода чудесная, очень теплая.
— Иди, иду.
Дуглас Голд поспешно встал, но ушел почему-то не сразу, и
Валентина Чентри успела одарить его нежной улыбкой.
— Au revoir
[8]
, — сказала она. Голд и его жена направились к
воде. Как только они отошли достаточно далеко, Памела скептически заметила:
— Не думаю, что ей стоило это делать. Оттаскивать мужа от
другой женщины — это очень неумно. Он сразу почувствует себя под каблуком, а
мужья этого терпеть не могут.
— Вы, похоже, отлично разбираетесь в мужьях, мисс Памела, —
сказал генерал Барнс.
