– Что это?! – выдохнул потрясенный Саволио.
– Это оно… Звездное серебро, – обернулся к приемному отцу юноша, его глаза светились от счастья, а, может, и не только от счастья… – Подержи немного, его надо во что-то завернуть, – прошептал он, протягивая сгусток Саволио. – Я достану тряпицу.
Плотник подставил руки, почувствовал касание чего-то теплого… и вдруг мир для него раскололся на части и потонул в столбе серебряного огня, взметнувшегося вокруг человека. Нестерпимая боль охватила тело, казалось, что он горит изнутри. Истошный крик рвался из груди, разрывая связки. Саволио упал на колени, но не выпустил из ладоней живое нечто. Тиаль отскочил и с ужасом смотрел на происходящее.
Боль в теле перешла предел и перестала ощущаться, зато мужчина почувствовал, как по жилам растекается живой металл. Плотник не мог дышать, только слезы текли из глаз, застилая мир. Неожиданно все закончилось, и Саволио понял, что снова жив. Мучившее его нечто то ли ушло, то ли сгорело без следа.
Тиаль осторожно подошел к приемному отцу и заглянул в глаза.
– Ты жив!.. – прошептали его губы, и юноша порывисто обнял приемного отца. – Ты жив…
Потом он отошел на шаг и подставил дрожащие руки с чистой тряпицей. Саволио аккуратно переложил на ткань пульсирующий металл. Тиаль осторожно завернул звездное серебро и спрятал его за пазуху.
До утра они молча просидели, прижавшись друг к другу, а с рассветом отправились в обратный путь.
В одном из ближайших поселков на обратном пути Саволио, скрепя сердце, решился нанять повозку или купить ульхаса. Денег было мало, но и погода уже не благоприятствовала размеренному путешествию, ледок на лужах, появлявшийся ночью, не успевал растаять за день, а с неба то и дело начинала сыпаться мелкая снежная крупа.
Путники обошли все дворы, но никто из хозяев не соглашался ни продать верховое животное, ни даже подвезти чужаков до ближайшего крупного селения, где легче было найти оказию в сторону дома. Вечерело. Отец и сын стояли на окраине поселка, дрожа от холода и не представляя, что делать дальше. Неожиданно в отдалении послышался стук копыт. Тиаль, сжав губы, вышел на середину разбитой дороги, грязь на которой к ночи застыла ледяными буграми. Вскоре показалась повозка.
– Стой! – услышал Саволио резкий голос юноши, вставшего прямо перед двумя ульхасами.
Животные дернулись и встали как вкопанные, нервно дергаясь и всхрапывая. Хозяин повозки выругался и размахнулся кнутом, чтобы подстегнуть ульхасов, а заодно и зарвавшегося бродягу, но его рука застыла, когда вновь раздался уверенный холодный голос:
– В интересах страны вы обязаны доставить нас до ближайшего крупного города!
Возчик поперхнулся и не сказал ни слова, а Тиаль, дернув за руку опешившего Саволио, быстро запрыгнул в телегу и резко произнес:
– Вперед!
Хозяин повозки привычно взмахнул бичом, и ульхасы сорвались с места, будто их преследовали злые духи. Плотник всю дорогу не мог вымолвить ни слова, словно ему зажали рот. Юноша тоже молчал. К полуночи бешеная гонка завершилась на окраине крупного города. Так же дернув за руку спутника, Тиаль соскочил с телеги и, сунув что-то вознице, махнул рукой. Телега развернулась и покатила в обратную сторону.
Саволио мелко трясло, он до сих пор был не в силах открыть рот.
– Пойдем на постоялый двор, – вполне обычным голосом произнес юноша, и наваждение спало.
– У нас мало денег, – вымолвил Саволио и понял, что сказал не то.
– На одну ночь хватит, – отмахнулся Тиаль. – А следующий раз заночуем уже дома.
После всего случившегося на его глазах плотник не нашелся что ответить. Немного позже, уже в трактире, он спросил приемного сына:
– Откуда у тебя взялись деньги на оплату повозки?!
– Я дал медяк…
На этом разговор закончился.
На следующий день путешественникам удалось найти недорогую оказию до следующего крупного города, а там попутный обоз со срочным грузом в столицу. Крытые повозки следовали в сопровождении охраны. На этот раз плотник даже не стал подходить близко, ожидая, чем закончатся переговоры пасынка с возчиками и охранниками, поэтому он не слышал ничего. Переговоры закончились быстро. Обоз без остановок двигался всю ночь, а следующим вечером усталые путники уже ступили на порог своего дома.
На другой день после возвращения, несмотря на желание отдохнуть и отогреться, Тиаль сразу после пробуждения заявил:
– Мы идем к кузнецу.
Саволио снова не нашелся что сказать и лишь кивнул. Он сам начал ощущать, что время не ждет.
Высокий мускулистый кузнец недоуменно посмотрел на пришедшего к нему бывшего ученика в сопровождении какого-то рыжего юноши, но приветливо произнес:
– Входите. Чего новенького творится?
Саволио исподволь усмехнулся – несмотря на внушительный вид и серьезное лицо, старый знакомый оставался любопытным, как подросток. «Интересно, сколько ему лет?» – закралась невольная мысль. С той поры, когда непоседливый юноша, пытавшийся перепробовать все ремесла, чтобы найти свое призвание, попрощался с наставником, не найдя себя в кузнечном деле, тот почти не изменился, разве что морщин стало больше.
– Мастер Лор, – привычно обратился к нему плотник, хотя и сам мог бы уже считаться мастером и принимать учеников, если бы не то, что случилось семь лет назад… – Он вздрогнул и скомкал ответ. – Да ничего, все помаленьку.
Странный перепад настроения не укрылся от бывшего учителя, и кузнец с подозрением оглядел обоих гостей.
– А ну-ка садитесь оба и рассказывайте! – почти приказал он. – Вряд ли зашли просто так.
Саволио нервно присел на лавку, рядом совершенно спокойно устроился Тиаль.
– Твой пасынок? – кивнул кузнец в сторону юноши.
– Да, – кивнул плотник, в предместье все знали обо всех.
– Хороший парень, – улыбнулся мастер. – Есть жила.
– Что? – не понял Саволио.
– Есть жила, говорю. Ты долго искал свою, а у твоего приемыша она сразу есть.
Плотник вздохнул – наверно, бывший наставник прав.
– Так с чем пожаловали, раз не хотите рассказывать про свою жизнь? – опять улыбнулся кузнец.
– Нам нужен кинжал, – заговорил Тиаль. – Но не простой… – Юноша запнулся. – Я знаю, как надо, но ремеслу не обучен. Может, отец возьмется, если вы позволите?
– Отец… – Улыбка мастера стала шире. – Твой отец в лучшем случае вторым молотом махать способен, не для этого ремесла его руки…
На лице юноши отразилось плохо скрытое волнение.
– Так, значит, он не сможет?!
– Он вряд ли сможет. Зато смогу я, если расскажешь, что тебе надо. – Рыжий недоговаривал, но кузнец почувствовал нечто, что всколыхнуло в душе азарт, давненько он не испытывал этого чувства.
