Теперь торопиться девушке было некуда, ее никто нигде не ждал. Очередной рыбацкий поселок из полутора десятков хижин, сооруженных из камня и плавника, она прошла два дня назад. Пожилые рыбачки, остававшиеся на берегу, сказали, что до следующего жилья дня два-три, а то и четыре, смотря как идти. Туфли Рады, державшиеся только за счет заклинаний, скоро должны были развалиться окончательно. Может, и стоило, покидая территорию Дора, купить лишнюю пару обуви – та, что девушка видела здесь, повергала ее в шок, хотя какая теперь разница, в чем идти, лишь бы ноги оставались целы. Только неизменное черное платье, зачарованное еще Араной, все еще служило верой и правдой. Оно уже было залатано в нескольких местах, но, не считая этого, до сих пор выглядело как новое. При наставнице девушка сменила бы платье уже давно, но теперь оно казалось Раде последней ниточкой, которая связывала ее с Араной, спящей в склепе.
Редкие корявые деревца и густые колючие кустики, напоминающие гнезда птиц, среди серых каменных глыб и гальки навевали уныние – одним словом, Северные Пустоши, приют отверженных, дикий малолюдный край со своими нравами и законами, живущий почти без контактов со всем остальным миром. Далеко не все, что рассказывали о них в Доре, оказалось правдой. Радовало одно – здесь на самом деле давали кров и угощали чем было, не приставая с расспросами, кто ты и откуда. Это являлось незыблемым законом. Девушка сама порой рассказывала кое-что о себе и об известных ей делах, происходивших во внешнем мире, чтобы не показаться совсем уж неблагодарной букой.
Свою магическую ауру Рада как могла прикрыла, и теперь никто, кроме сильных ведающих, не смог бы отличить ее от обычного человека. Трех ведуний она встретила, причем все были светлыми, но они тоже не стали расспрашивать девушку, чувствуя, что она не настроена на откровенность. Иногда Рада помогала в лечении мелких хворей, один раз пришлось снять непреднамеренную порчу, ничего серьезного, к счастью, не встречалось. Местные ведающие справлялись сами.
В некоторых селениях молодая ведьма оставалась и на несколько дней, если чувствовала, что местных не тяготит ее общество. Уходя, она всегда старалась отблагодарить хозяев хоть чем-то. Денег они не брали, хотя сами еле сводили концы с концами, это выяснилось в первую же декаду – девушку просто не понимали, когда она предлагала плату за ночлег и пищу. Тогда ведающая начала раздаривать свои нехитрые украшения и другие женские безделушки, оставив себе только зеркальце из полированного металла и расческу.
Так тянулись декада за декадой, а Рада все шла на восток между морем, скалами и небом, и казалось, что этот путь может длиться вечно.
Неожиданно что-то привлекло внимание молодой ведьмы, она села на песок, подобрав ноги, и огляделась. В посвисте ветра над дикими нагромождениями скал, как будто вырванных из земли и брошенных с размаху обратно, чудилась мелодия. На грани слуха, почти неуловимо, но она вплеталась нитью в окружающий пейзаж.
«Что это? Бред усталого разума? – не поняла Рада. – Или чья-то песня?»
Песня была подобна зову – она куда-то приглашала, куда-то вела. Усталая девушка встала и, закинув на плечо тощую котомку, пошла вперед. Терять ей в общем-то было нечего, хотя и умирать она вовсе не собиралась.
Миля за милей оставались позади, а голос не приближался и не удалялся. Ведунья уже начинала сомневаться в своем рассудке и была готова поверить в злое наваждение, когда за изломом скал перед ней открылся провал в земле. Точнее, это была широкая расщелина в скальном плато, на которое неведомо как успела подняться Рада, убаюканная пением. Море шумело где-то далеко внизу, хотя с этого места его не было видно. Дрожь пробрала девушку – ведь она ничего не знала ни о местных колдунах, ни о более древних обитателях побережья, изначально чуждых человеку. Север не прощал ошибок ни своим, ни чужим. Даже в довольно густонаселенном центральном Доре, распаханном под поля и изъезженном людьми вдоль и поперек, встречались такие места, от которых следовало бежать без оглядки или, по крайней мере, обойти их стороной. Чего стоили только Маранские топи или Кирхайд – скальный массив с почти отвесными склонами посреди голой равнины. Ходили слухи, что гора внутри полая и там кто-то обитает, но окрестные жители выяснять это не решались и обходили Кирхайд на почтительном расстоянии. Один раз Рада видела это место издалека во время небольшой грозы – туча зависла прямо над Кирхайдом, и подсвеченный постоянно бьющими в его вершину молниями скальный массив производил очень странное впечатление. Наверное, и на остальной территории каверны встречались не менее странные места, но там девушка никогда не бывала.
Рада пошла вдоль расщелины, и та вскоре вывела ее к краю высокого обрыва. Далеко внизу на камнях вскипали морские волны, а противоположного берега не было видно из-за дымки, только высокий острый пик возвышался над туманным маревом где-то в стороне. Девушка стояла и думала, почему рыбаки ничего не сказали ей об этом месте, ведь до очередного поселка она так и не дошла. Или она прошла выше него по скальной тропе и не заметила?
Рада пока не знала, что это место почему-то называлось Онгерской котловиной или котлом, хотя город Онгер находился от нее очень далеко, миль за пятьсот как минимум. Вздыбленные под облака горные кручи обрывались здесь, словно обрезанные ножом, в мелководный залив, изобилующий скалами и подводными камнями; на них, как в кипящем котле, всегда клокотали волны. Дальше, вглубь суши, котловина переходила в узкий пролив, на берегу которого и возвышался виденный ею острый пик, пик Сартана. Еще дальше дно повышалось, и мелководные или болотистые низины тянулись на десятки миль во все стороны – соленые Эйгенские болота с тучами кровососущих мушек, не водившихся более нигде.
Девушка стояла около обрыва, и ей, вопреки обыкновению, очень захотелось найти любое человеческое жилье, уж больно неуютно было в этом странном месте, а день склонялся к вечеру. Обратно возвращаться не хотелось, даже если она и прошла мимо какого-то поселка, расположенного на берегу. И Рада двинулась вперед, то есть направо, вдоль края котловины.
Еще через пару миль она наткнулась на подобие расчищенной тропинки, уводившей от обрыва в сторону скал. Это обрадовало ведунью, значит, где-то в той стороне должно находиться постоянное поселение, и она пошла по обнаружившейся тропе, узкой и петлявшей среди острых скал, только что не пересекавшей саму себя.
Постепенно начался подъем, причем кое-где даже попадались вырубленные в камне ступеньки. Подъем оказался недолгим, и тропинка вывела девушку в извилистую расщелину, усыпанную щебнем, видимо, от падающих сверху камней. Рада поежилась – места здесь были суровые и даже зловещие, но и тут жили люди.
После расщелины тропа пошла под уклон, и вскоре среди скал открылась неширокая зеленая долина, уходящая вглубь материка. Внизу виднелись каменные дома и среди них некое подобие маленькой крепости, даже сараи в этом месте оказались сложены из камня. Над домами кое-где виднелись дымки, а потом девушка заметила и людей. С большим облегчением Рада начала спуск.
Спустившись в долину, девушка осмотрелась. Куда идти? К кому попроситься на ночлег? Она подошла к первому из домов, но постучать не решилась и отправилась в центр селения, где и находилась виденная сверху крепость. Вблизи она оказалась довольно большим каменным домом в три этажа с зубцами над крышей. Строение окружала ограда из тесаного камня в два человеческих роста. Не крепость, конечно, но все же от каких-нибудь разбойников отбиться можно. Сколько же лет этим домам? Трогая камни рукой, она медленно шла вокруг ограды, как вдруг почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Рада подняла голову и увидела в нескольких шагах от себя девушку приблизительно своего же возраста с густыми золотистыми волосами, расчесанными на пробор и перехваченными в два хвоста за спиной, одетую в длинное светлое платье, на ее шее виднелось какое-то украшение. У незнакомки был взгляд ведающей, только не темной, а светлой, как и все виденные ранее на побережье.
