Кошмары, приходившие к Эталиару, были тягучими и безнадежными, ему снились какие-то набеги на побережье, в которых почему-то ’але постоянно оказывались проигравшей стороной, хотя нападавшие на вид казались людьми. Конечно, далеко не все ’але были воинами и не все умели использовать силу, данную им от рождения, но происходящее во снах выглядело дико – молодые здоровые жители побережья подчинялись захватчикам почти без сопротивления.
Из-за кошмаров сон Этали сделался беспокойным и прерывистым. Однажды он проснулся еще до рассвета, опять в холодном поту и в отчаянии от пережитого. Что-то было не так… Нечто даже наяву продолжало давить на его разум, пытаясь сломить волю и заставить отступиться от своих планов. Молодой ’але задумался: тот, кто хочет лишить тебя воли, – твой враг, это являлось аксиомой. Подчинение может идти только вслед за уважением. Если враг невидим и неосязаем, он не перестает быть врагом. Эталиар не имел способностей мага, чтобы разобраться в сути невидимого врага, поэтому сделал единственно возможное – собрался и пошел вперед, стараясь думать только о своей цели.
День проходил за днем, а враг не отступал, но не отступал и Эталиар. Он обследовал уже почти все скалы и расщелины скального плато и осмотрел береговые обрывы насколько удалось. По пути встретилось немало древних развалин, почти уничтоженных временем и непогодой, не раз попадались древние рисунки и письмена на камнях, но письменность была незнакома. Эталиар уже начинал сомневаться в успехе своих поисков, ведь некоторые участки суши ушли под воду уже на памяти местных людей. Надежду давали только собственное ощущение, что реликвия находится где-то здесь, и невидимый враг – если он не отступается от того, кто ищет, значит, шансы на находку еще остались. Хотя ощущения способны выдавать желаемое за действительное, а Эталиар мог просто зайти на территорию какого-то бесплотного существа, неблагосклонного к нарушителю его покоя. В любом случае оставалось обследовать только небольшие холмы на оконечности скалистого мыса и берег под ними.
Полоска зари почти догорела на западе, и небо над головой стало темно-синим, а на севере появились первые звезды. Эталиар устало сидел у костра, подбрасывая в огонь мелкие ветки кустарника. Молодой воин выглядел изможденным, как будто что-то тянуло из него жизнь каплю за каплей, но, однажды закрыв свой разум от чуждого влияния, он старательно избегал любых мыслей о нем, упрямо следуя избранным путем.
Вчера ветер наконец разогнал мглу, и утром впервые за последнее время показалось солнце. Этали счел это хорошим знаком и с удвоенным усердием принялся за поиски. К сожалению, и сегодня они не принесли ничего. Необследованным оставался только небольшой кусок скал почти на самом конце мыса, на то, чтобы обшарить их по камешку, хватит двух-трех дней. Другой бы давно отчаялся, однако Этали, несмотря на почти два месяца изнурительных и бесплодных поисков, продолжал верить в успех.
Утром на второй день Эталиар неожиданно обнаружил среди скал маленький рукотворный грот. В каменной нише еще сохранился след от чего-то круглого, возможно чаши, но ее самой давно уже не было, зато в небольшом тайнике под плоским камнем он обнаружил то, что искал столько дней, – в узком, шириной меньше ладони углублении лежал странный, почти овальный предмет. Он казался выточенным из матового стекла, но на самом деле был из камня. Прохладный жезл удобно лег в руку Эталиара, но тот сразу почувствовал, что артефакт предназначен не ему. Что ж, значит, его получит достойный. И молодой 'але, убрав находку в специально приготовленный кожаный мешочек, пустился в обратный путь на юг.
Когда древняя реликвия спустя тысячелетия почувствовала тепло человеческой руки, в глубинах моря что-то всколыхнулось – Жезл Туманов вновь явился на свет. Начинались новые времена.
Черный ветер в темноте, призрачные тени черных веток, пригибаемых ветром почти до самой земли, и пределом этому на юге – полоса скалистых холмов чернее самой черноты. Скрип и стоны деревьев под ураганными порывами южного ветра.
Всполохи зарниц над далекими горами предвещали бурю. В кромешной предгрозовой тьме два человека двигались навстречу друг другу и не подозревали об этом.
Высокий беловолосый мужчина пригибался, пряча голову под капюшон дорожного плаща, и пытался разглядеть местность, но даже другим зрением мало что мог различить. Что-то странное творилось кругом и не давало сосредоточиться. Хотя в этот год засуха пощадила сочные луга центрального Дойна, здесь, на каменистых почвах плато, солнце выжгло чахлую траву, и она шелестела под ногами, как неживая.
«Обитель смерти», – подумал Мелианор и поежился.
Может, напрасно он поддался внутреннему беспокойству, снедавшему его после странного разговора с Тиной полгода назад. Девушка тогда приболела, и хотя опасности ей не угрожало, но жар слегка туманил разум.
– Они придут, – пробормотала Тина однажды под вечер, приоткрыв глаза.
– Кто придет? – вздрогнул придремавший около ее постели молодой маг.
– Вернутся те, кто ушел, – терпеливо пояснила его подопечная каким-то несвойственным ей голосом.
Сирота не была ведающей или ее дар был настолько слаб, что почти не проявлялся. Однако больные нередко уходят за грань обыденного восприятия и могут увидеть то, что обычно открыто только опытным ведуньям. Мелианор насторожился, поняв, что Тина видит сейчас недоступное простым людям и даже ему. При словах «они придут» он почему-то сразу же подумал об отце и брате, ушедших неизвестно куда несколько десятилетий назад.
– Нет, не они, – поправила его девушка, – хотя им путь откроется тоже. Я говорю о твоих предках, и не только твоих. Они ушли, чтобы найти и уничтожить источник зла, с которым им довелось столкнуться и вступить в битву на этой земле. Но зло оказалось хитрее, часть его затаилась где-то здесь. – При слове «здесь», Тина слабо махнула рукой в направлении севера или северо-востока. – Некоторые из сражавшихся со злом остались, чувствуя это, но были не в силах объяснить остальным, почему сделали так…
Мелианора пронизывала неудержимая дрожь, не могла сирота знать того, о чем он сам прочитал лишь недавно. В одной из библиотек затерянных городов почти случайно его взгляд упал на небольшой лист пергамента, которому не нашлось места на полках. Больше всего рукопись походила на недописанную поэму. Начало текста найти не удалось, зато в нем говорилось, что: «Славные предки, Носители Жизни, ушли в край далекий за солнцем закатным… Но зло притаилось, смешалось с землею, прикинулось пеплом, лишь верные смерти его отличали». Молодой маг не сразу догадался, кого поэт назвал «верными смерти», пока не сообразил, что тот имел в виду народ, чаще упоминаемый как Повелители, или Властители, Смерти. Мелианор слышал о нем, но ни разу не видел никого из этого народа или хотя бы того, кто мог бы по праву считаться их потомком. Повелители Смерти однажды исчезли, как туман над морем в лучах утреннего солнца, и больше не появлялись, хотя из легенд явствовало, что именно они остались, чтобы стеречь древнее зло. Может, в результате последовавших катаклизмов и разделения мира на каверны эти земли оказались им недоступны? Молодой денери не нашел ответа на этот вопрос и тогда, повинуясь внутреннему зову, отправился туда, куда некогда в полусознании указала его воспитанница, – на северо-восток. Где-то в тех краях или даже на месте северных островов и произошла схватка Повелителей Жизни и Повелителей Смерти с некой силой, именуемой древним злом. Где-то там стоило искать ответы на все вопросы, которые появились у него после чтения книг и рукописей в потаенных городах Сириана.
