Проводив взглядом скрывшегося в темноте ваннира, мы медленно двинулись в другой рукав. Здесь все было не так весело, шагов через двадцать высота потолка резко снизилась и пришлось пригнуться. Слава богу, что ширина рукава оставалась прежней, а то мне вспомнился какой-то фильм про шахтеров, где те еле протискивались в небольшие проходы.
– Обдолбаный видлун, – ругнулась вдруг джерийка, и следом раздался далекий смешок искина. – Чего смеешься? – тут же поинтересовалась она. – Точно связь разделил? Или это проверка?
– Разделил. Можешь руга… – Дальше затрещали помехи, и искина стало не слышно.
– Ладно. Мак, что там у тебя?
Я шел впереди, загораживая собою весь обзор, и поэтому вопрос зеленоглазой не показался мне глупым.
– Ничего особенного. Коридор вроде расширяется. Метров через десять помещение. Освещено даже немного, но хреново-хреново.
– В смысле?
– В смысле – слабо. Как будто парой свечек. Надеюсь, мы не наткнемся на каких-нибудь инопланетян-сатанистов, которые тут магический обряд совершают?
– Слушай, – недовольно просипела джерийка. – Ты давай поменьше своих словечек вставляй, ничего не понятно. А где эта лента вообще?
– Наверное, в рукаве рядом идет. А сам агрегат вот он.
Я разогнулся и, отойдя в сторону, пропустил Надию. Мы оба несколько секунд смотрели на огромный железный механизм, от которого в глубину прохода, идущего параллельно с тем рукавом, по которому мы пришли, тянулась металлическая лента примерно двухметровой ширины. Похожа она была на эскалатор в метро, только вместо ступеней емкости для руды в виде экскаваторных ковшей.
– Здоровая махина. – Я прицокнул языком. – Метра четыре в высоту, да?..
Внутри словно сработал маячок, и я, обхватив зеленоглазую за талию, повалился с ней на «мягкий коврик» из острых камешков.
Талия у нее была такая, что обнимешь и отпускать не хочется, сразу чувствуешь хрупкость девушки и свою огромность, хотя последней я никогда не отличался. Но сейчас сосредотачиваться на этом сладком ощущении было некогда. Прямо через то место, где только что стояла Надия, пронеслась крутящаяся штука, похожая на светящийся бумеранг, и через мгновение из стены, в которую она воткнулась, с треском и грохотом взметнулся фонтан острых каменных осколков. А следом за этим светопреставлением из-за агрегата выскочила металлическая сороконожка с двумя серьезными стволами на передних конечностях.
Сороконожка была немаленькой, раза в полтора выше меня. Обругав себя за то, что до сих пор не поставил сферу, я быстро исправил ошибку. Сверкнули три полупрозрачных серебряных щита, и сороконожка, быстро приближающаяся к нашим застывшим в объятиях телам, отпрянула.
Не смогла идентифицировать и пока боится, понял я.
Получив от зеленоглазой пощечину, которая показалась мне увесистой даже через крепкий материал шлема, я разжал объятия и вскочил на ноги.
– Стреляй, пока она не опомнилась!
Крик вышел на автомате и получился сдавленным. Все же не весело видеть такую железную штуковину в таком маленьком помещении. Я уже не говорю, что находимся мы глубоко под поверхностью в старой шахте, и в случае сильного взрыва здесь наверняка все обвалится к чертовой бабушке.
Из-за спины, окутывая непроницаемой пеленой, нас накрыло облако пыли. Я инстинктивно помахал рукой, разгоняя облако, и ударил в тварь фаерболом. Понимаю, что бесполезно, но пока джерийка пытается вытащить свой пистолет, нужно ее держать в состоянии непонятки. Фаер она тоже вряд ли сразу идентифицирует, не думаю, что на всех дроидов загоняют информацию о магии родонтинов. Тем более что и не знает о ней никто особенно.
Пылающий шар заклинания прошел сквозь щиты, воткнулся в то, что можно было назвать грудью железного монстра, рассыпался на искры и стал затухать. Дроид опустил маленькую голову и стал задумчиво глядеть в то место, куда попал фаер.
– Ну что там?! – проорал я, глядя в слегка затуманенные глаза Надии. – Он же сейчас поймет, что моя магия ему неопасна! Чего ты копаешься?!
– А? Да-да, сейчас.
Она наконец достала свою «пукалку», не целясь, дважды нажала на крючок и тут же обхватила руками голову:
– Ой, чуть генератор ему не раздолбила… У него визеры прямо перед генератором, чуть не забыла. Надо вспомнить, куда в него лучше…
– Валим отсюда… – Заметив, что сороконожка смело шагнула вперед, я вцепился в левое запястье Надии и потянул ее за собой. Пока она сообразит, куда стрелять… А там, где потолок пониже, эта тварь не пройдет…
То, что данная мысль абсолютна неверна, я понял, когда дроид продолжил нас преследовать, просто уменьшив длину своих ног. Единственное, что радовало, – щиты, которые я оставлял за своей спиной через каждые три секунды, не пропускали заряды его пушек. Джерийка время от времени оборачивалась и пыталась выстрелить, но решилась лишь единожды, а я пытался сообразить, куда нам лучше всего, собственно, бежать. По тому рукаву, куда ушел ваннир?
В паре метров за спиной глухо ухнуло, и даже через скафандр я почувствовал втыкающиеся в спину острые камни. А каково Надии? Она же за мною бежит, как собачка на поводке.
Я оглянулся и наконец-то отпустил ее руку. Железная сороконожка была метрах в тридцати от нас, мои щиты ее все же задерживали. Перед каждым она снижала скорость и преодолевала их с осторожностью. Никак, видимо, не могла идентифицировать.
– Что у тебя с дыханием? Что случилось? – послышался сквозь шум помех взволнованный голос искина, и я тяжело и коротко выдохнул:
– Бегу. Сороконожка какая-то.
– Понял, – прохрипел динамик. – Сейчас направлю к вам дроида. Скажи джерийке, чтобы не стреляла. У них визеры находятся возле генера…
– Мы потому и бежим, что она не стреляет! – зло бросил я и жадно потянул в себя воздух. Его катастрофически не хватало. Давно я уже не бегал вот так вот, в скафандре. Он хоть и не тяжелый, но благодаря включенным генераторам все-таки что-то весит, да и просто затрудняет движение. Ноги в коленях без усилия не согнуть…
– Ну что там с дроидом? – вопросил я, когда потолок снова ушел вверх и можно было хотя бы полностью распрямиться.
– Только-только выдвинулся в вашу сторону, время подхода четыре минуты. Гуур ругается, пока объяснил ему, платы устали. Говорит, что ты мне мозги морочишь, откуда у галаасов ЖээР шесть? Они ими не пользуются.
– Есть! – услышал я в наушнике довольный вскрик джерийки, который тут же перешел в стон.
Я резко обернулся, зеленоглазая медленно валилась на бок, держась одной рукой за вторую, послышался удар металла о камни, и я, рванувшись вперед, подхватил падающую девушку. Сороконожка обрадованно ускорилась.
– Кость сломалась, – сквозь зубы прошипела Надия. – Каменюка большая.
Придерживая ее тело, я стал медленно опускаться на колени и, когда чашечки коснулись камня, потянулся к упавшему пистолету.
