Георг наблюдал за происходящим, уже вскидывая арбалет для следующего выстрела. Проклятые самовольщики! И ведь среди них нет десятников, только рядовые. Выходит, сами приняли решение, причем единодушно, без споров, иначе никак не поспели бы. Но молодцы! Вовремя, ничего не скажешь. Но если вдруг окажется, что хоть одна лошадь потеряется, семь шкур спустит. Арбалет наведен, с такого расстояния даже полный доспех самого лучшего качества не спасет. Хлопок! Всадник заваливается влево, поймав боком оперенную смерть. Теперь быстро перезарядиться.
Как ни жидок был строй копейщиков, но все же всадникам не удалось заставить их прогнуться или отступить. В немалой степени это случилось благодаря возникшим за их спинами стрелкам, которые ссаживали наседающих одного за другим. Весомое слово сказали и те, что оказались с боков, – стрельба буквально в упор была просто убийственна по своей эффективности.
Наконец атакующие не выдержали и повернули обратно, преследуемые непрекращающимся обстрелом. Продолжая терять людей, памфийцы откатились назад и закружили вдали. Они все еще были в пределах досягаемости арбалетов, но такая стрельба имела бы хоть какой-то смысл, если бы целились по слабо защищенной пехоте, а скорее даже по лучникам, не имеющим щитов. Однако арбалеты и не думали умолкать. По приказу Георга наемники сейчас добивали раненых, проявлявших признаки жизни. Едва осознав это, те, кто еще что-то соображал, старались замереть, чтобы не получить болт.
Георг окинул взглядом место побоища. В узком проходе смешались кони и люди в одну сплошную пугающую массу. Над оврагом раздавались стоны раненых и ржание лошадей, полное боли и страдания. По прикидкам, потери атакующих – около полутора сотен. Весьма впечатляюще, если еще учесть и тот факт, что сами обороняющиеся не потеряли убитыми ни одного человека. Имелось двое с довольно тяжелыми ранами, еще пятеро отделались легкими ранениями. Соотношение просто дикое, даже для обороняющихся на стенах.
Коноводы все же не бездумно побросали коней, а оставили их с увязанными в один узел поводами по пять-шесть коней. Это волей-неволей заставило лошадей образовать некое подобие круга, бежать куда-либо они просто не могли, максимум – слегка отдалиться.
– Эх, сколько добра! – глядя на картину побоища и понимая, что ничего им не перепадет, вздохнул известный сотенный заводила Брук. Понять его можно. От одного вида такого количества побитых лошадей любого обуяет жадность. Но есть еще и те, что не пострадали и сейчас либо стоят, а их поводья зажаты в мертвых руках, либо разбрелись по ручью.
– Радуйся, что сам цел, – усмехнувшись, решил охладить пыл подчиненного десятник.
Затягивать больше никак нельзя. Отбили охоту лезть напролом, и ладно. Ночная вылазка? Пожалуй, что и нет. За сегодня они и без того хорошо потрудились. Интересно, где можно раздобыть вина? Парням просто необходимо отдохнуть. Хотя бы день.
– Три сотни убитыми!
Король Памфии Джеф Первый метался, словно оборотень в клетке. Подумать только! В сражении у Гуры он потерял пять сотен человек, но там сошлись две армии общим числом в семнадцать тысяч. Да, несвижцы понесли куда более ощутимые потери, но это нормально, проигравшая сторона теряет в разы больше, чем победившая. А тут… За прошедшие сутки памфийская армия так и не встретилась с несвижской, но потери сопоставимы с понесенными в битве.
Настроение короля не могло исправить даже то обстоятельство, что члены совета Хемрода вынесли ключи от города, едва король появился под его стенами. Событие, безусловно, радостное, но вполне ожидаемое, а вот ситуация вокруг армии радовать никак не могла.
– Барон, ты выяснил, кто это так над нами насмехается?
– Доподлинно пока ничего неизвестно. Сведения, полученные от наших людей, разрозненные и противоречивые. Если судить по рассказам очевидцев, то количество нападавших – от сотни до трех.
– Меня вовсе не интересует, что говорят трусы, от страха наложившие в штаны, – злобно прошипел Джеф Первый, схватив стоящего перед ним барона за рыцарскую цепь и притянув его лицо к своему. Не будь на том доспехов, король непременно ухватил бы за одежду, при этом передавив горло. Об этом явственно свидетельствовали его налившиеся кровью глаза, полные бешенства.
Он вообще был несдержанным, в отличие от своего сына. Но кронпринц предпочитал стоять в стороне и не вмешиваться. В этом походе он только командовал одним из отрядов, принимал участие в совете, учился и набирался опыта. Он мог высказать свое мнение только наедине с отцом или по его приказу, да и то между ними была договоренность, что если его позиция будет резко отличаться от позиции короля, то он попросту воздержится от высказываний.
– Мне пока доподлинно ничего не известно, – сохраняя спокойствие, ответил вопрошаемый барон, – есть только предположения. Слишком мало времени, чтобы собрать достоверные сведения.
– Я слушаю тебя, Клод, – отпустив цепь и сделав по шатру несколько нервных шагов, потребовал король.
Его величество мог разместить свою резиденцию в городе, но предпочел полевой лагерь. Войска должны видеть, что их король вместе с ними. Тем более что завтра армия продолжит движение, здесь им делать нечего, нужно развивать успех. Уже имелись сведения, что несвижцы собираются оборонять три хорошо укрепленных замка. Если не удастся взять их с ходу, осада может затянуться, что никоим образом не отвечало намерениям Джефа Первого.
– Во всех случаях было задействовано большое количество арбалетов, – начал объяснять барон Клод. – Оружие не столь распространенное, как лук. К тому же нападавшие передвигаются верхами. Мне известен лишь один отряд, который соответствует этому описанию. Наемничья сотня некоего Олафа, который прославился во время люцино-мгалинской войны.
– Я помню об этом. Это они атаковали рыцарскую конницу?
– Да, ваше величество. Наемники тогда понесли просто огромные потери, но их новому командиру, некоему Георгу, удалось воссоздать сотню. Они сильно отличились в Кармеле, причем именно тем, что сейчас неизвестные проделывают с нами.
Что и говорить, не только в Несвиже был барон Гатине – люди, подобные ему, есть у любого короля. Степень их мастерства разнится, но они есть всегда.
– Ты хочешь сказать, что какая-то сотня наемников причинила нам столько неприятностей?
– Я предполагаю это. Чтобы утверждать, у меня недостаточно сведений. К тому же это не «какая-то сотня», а достойный противник. Загросцы никогда не казались мне неумехами, как и их шпионы, тем не менее этот сотник кровь им подпортил изрядно.
– Но виконт Бланш утверждает, что их вывели на засаду как минимум из трех сотен бойцов, занявших выгодную позицию. И это вполне соответствует понесенным потерям. Что ты молчишь? Понимаю, не хочешь задевать нежных чувств виконта, но его тут нет.
– Я не хочу сказать, что виконт испугался, он скорее хотел оправдать столь большие потери или что-то его ввело в заблуждение. А может, он прав, а я ошибаюсь. У меня недостаточно сведений, ваше величество.
