– Знаю. Карсон и Кане пали. Падение Кубеля – вопрос нескольких дней. А значит, Гийому никак не поспеть к тому моменту, когда графство Хемрод полностью окажется во власти Джефа. Но ты вроде решил эту проблему и держишь памфийского короля за причинное место.
– О чем это вы?
– Я о твоем трофее, который буквально выбил короля Джефа из колеи.
– Ничего не понимаю. О каком трофее вы говорите?
– Разумеется, о баронессе Гринель.
– При чем тут баронесса Гринель?
– Ты хочешь сказать, тот поход в Памфию был предпринят не специально для того, чтобы захватить ее?
– Нет. Мне нужна была добыча, чтобы после войны начать обустраивать баронство. Замок Гело вполне подходил для этого.
– То есть ты пошел на захват одной из твердынь севера Памфии лишь ради того, чтобы поправить свои финансы?
– Да.
– Ты не собирался захватывать баронессу Гринель?
– Нет. Я, конечно, рассчитывал в случае удачи захватить пленников, но штурмовать дом, где находится мастер, не рискнул. Людей можно было положить изрядно.
– А баронесса?
– Да сдалась она вам! Она вообще случайно попала к нам в руки.
– Пустить стрелу наугад и попасть в яблочко. Это на тебя похоже. Ты действительно не знаешь? Нет, он не знает. Он точно не знает.
– Да чего я не знаю?!
– Леди Адель, баронесса Гринель, – дочь короля Джефа. Разумеется, незаконнорожденная. Он, в отличие от Берарда, не признал отцовство, но она его дочь, в которой он души не чает, как и кронпринц.
– Она…
– Ну да.
– Так вот отчего памфийцы как с цепи сорвались!
– Ага. Жерар просил передать, чтобы ты немедленно переправил ее в графство Гиннегау. Это заставит короля несколько пересмотреть свои планы, а Гийому позволит успеть подвести армию.
– Ее здесь нет.
– Кого нет?
– Леди Адели здесь нет.
– И куда ты ее отправил?
– В Хемрод.
– Там же… Ох, парень, повезло тебе, что сюда не заявился лично барон Гатине. Клянусь, он бы тебя высек, несмотря ни на что. Поверь, его никогда не останавливала даже королевская кровь, когда нужно кому-то вправить мозги. Но тебе повезло, потому что вместо него тут я.
– А вам плевать?
– Именно. Слушай, а это лонское очень даже ничего. Не знаешь, какого года урожай?
– Что? Нет, не знаю.
– Разрази меня гром, Георг. Ты влюбился. Не отнекивайся. Как мальчишка. Уж я-то знаю в этом толк.
– Ну и что?
– Да нет, ничего. Замечательно. А она ответила взаимностью? Все, молчи, сам знаю. Попал ты, парень.
– Да я в общем-то ни на что не надеялся. Я простой наемник, получивший титул в награду за храбрость, а она… Хм… Получается, птица еще более высокого полета.
– Вообще-то…
– Ну и кто об этом знает?
– А хочется, чтобы узнали?
– Нет. Пусть идет как идет. За прошедшее время я уже привык думать о себе как об опоре брата. Вредить ему, даже поневоле, не хочу и не буду. На мне долг крови, даже если об этом знают лишь трое.
– Жерар будет тобой гордиться.
– А вы? – Георг помимо воли грустно улыбнулся и взглянул Волану в глаза.
– Прости, но я уже говорил, для меня Несвиж – ничто. Я дорожу только Жераром. Но если хочешь знать мнение стороннего, то я тебя одобряю. У человека должна быть большая цель. Для меня это искусство, для Жерара – Несвиж, для тебя – частично обретенная семья.
– Спасибо. Теперь бы еще придумать, как сдержать памфийцев.
– Ну, здесь, возможно, я смогу как-то помочь. Не зря же я сюда прибыл.
Дверь опять скрипнула, и в проеме показался Брук. Ни для кого не было секретом, что этот балагур и грубиян запал на служанку баронессы. Крепко запал, так что спать не мог, проводя ночи в общении со своей избранницей. Он уже получил согласие баронессы на брак, как и обещание Георга сразу после окончания кампании расторгнуть договор по обоюдному согласию. Кто бы мог подумать!
– Сэр, все исполнено. Леди Адель доставлена в Хемрод.
– Без происшествий?
– Все сделали в лучшем виде.
– Вот и ладно. Отдыхай.
– Слушаюсь, сэр.
– Да, Брук… Передай десятнику: я снимаю с тебя взыскание.
– Да, сэр.
Ага. На лице сразу же – облегчение. Ничего удивительного, десять миль в полном снаряжении – это не горшочек с медом умять. Может, ну его? Расторгнуть договор прямо сейчас. Кто знает, как оно все обернется, не хватало еще… Нет. Сейчас на это не пойдет и сам Брук. Они ведь сражаются не только за золото и уж точно не за Несвиж, они сражаются друг за друга, и оставить товарищей в такой ситуации он не сможет.
– Нет, все же любовь – это тяжелейшая форма заболевания. – Сделав изрядный глоток вина, Волан с видом человека, знающего цену своим словам, уставился на Георга.
– Ну так и занялись бы этим недугом. Вы ведь любите разные загадки, да посложнее.
– Я еще не сошел с ума – взваливать на себя неразрешимое. Нет, был один мастер, который захотел вывести формулу любви, вот только не ту цель в жизни он выбрал.
– Адель! Милая моя баронесса! Как я рад видеть вас в добром здравии. – Джеф Первый церемонно припал к ручке баронессы Гринель.
Со стороны могло показаться, что король проявляет дань уважения по отношению к женщине из благородного сословия, но Адель почувствовала, как подрагивает его рука, как вздрогнули губы, коснувшиеся ее запястья. Он по-настоящему волновался за нее. Нет, не так. Он боялся за судьбу своей дочери, он был вне себя от ярости. Все так, вот только назвать ее дочерью и проявить отцовские чувства король не мог себе позволить даже в узком кругу или наедине. И это при том, что он бросил армию и примчался в Хемрод, едва до него дошла весть о том, что она находится здесь.
Но он не навестил Адель в гостинице, где остановилась баронесса. Нет. Подобное недостойно короля и никак не отвечает интересам короны. Сейчас он находился в ратуше, прибыв якобы по делам, куда и вызвал ее. И снова она была не первой, кого принял король. Ей даже пришлось какое-то время обождать в приемной, пока его величество принимал членов городского совета.
Кстати, первым, кто выразил свои поздравления по случаю избавления от плена, был барон Клод. Он же задал кое-какие вопросы. Оказывается, им уже известно, кто именно командует отрядом, доставившим столько неприятностей памфийской армии. Слова Адели только подтвердили этот факт.
– Благодарю, ваше величество, все просто замечательно, – сделав учтивый поклон, ответила баронесса.
