– Не обижайся, пожалуйста, что не встретился с тобой раньше. Просто боялся, что не сдержусь, а отец… Ну, ты же знаешь отца.
– Я все понимаю.
– Адель… Этот разбойник… Ты в порядке?
– Господи, Джон, он не разбойник! Он такой же рыцарь, как и любой другой. Он служит своему королю.
– Но при этом действует неподобающим настоящему рыцарю образом.
– Он просто сражается за свою родину, вот и все.
– Он простой наемник и сражается за золото.
– С некоторых пор он несвижский барон и вассал короля Несвижа.
– Возможно, но крови он нам попил изрядно. При штурме двух укрепленных замков мы не понесли таких потерь, какие нанес нам он. Да еще и забрался так далеко от границы.
– А ведь ты восхищаешься им, братец. Ну признай, ну же!
– Хорошо. Признаю. Но это все равно не избавит его от участи, уготованной ему королем.
– Вы сначала возьмите его.
– Сестренка!
– Да?
– Что я слышу?
– Что?
– Этот Авене – он красавчик?
– Волколак в человеческом облике.
– Но милый волколак.
– Джон…
– Не пытайся меня обмануть, Адель, я слишком хорошо тебя знаю. Еще ни о ком ты не говорила так и ни за кого так не вступалась, как за него… Да еще и после того, что он сделал… Ну же!
– Я не знаю.
– Вот пока не знаешь, запомни одно: он человек, вышедший из черни. Он не пара тебе, и лучше бы ты это уяснила сразу. Этот новоявленный барон – не пара тебе, – глядя сестре в глаза и слегка тряхнув ее за плечи, твердо повторил он.
– Мне – это кому? Мне – полукровке? Мне – незаконнорожденной? Я тоже из черни и родилась не в замковой опочивальне, а в лачуге, – с вызовом ответила девушка, вскинув подбородок и вперив в брата упрямый взор.
– Не забывай, кто твой отец.
– А он помнит о том, что я его дочь?
– Адель, Адель, сестренка, не надо так. Ведь я помню о том, кто ты.
– Помнишь ты и помнят все ухажеры, что вьются вокруг меня, надеясь составить выгодную партию. А он – нет.
– Брось. Неужели ты думаешь, он примчался сюда, оставив армию накануне штурма, только ради того, чтобы выяснить, как обстоят дела в Хемроде?
– А сказать об этом нельзя? Одной лишь мне. Я не прошу большего. Назвать дочкой, хотя бы когда никто нас не слышит. Но нет. Это не подобает королю.
– Адель, ну ты же понимаешь…
– Нет. Этого я не понимаю. Я ничего не требую, я ни на что не претендую. Разве я хочу так много?
– Для него это непомерная цена.
– Прости, братец. Я пойду. На меня столько в последнее время навалилось. Я хочу отдохнуть.
Как всегда бывает в таких случаях, отдохнуть так и не получилось. Впрочем, по большому счету, это была просто отговорка. Конечно, Адель перенервничала, но не произошло ничего такого, с чем бы она не могла справиться без особого труда. Рана эта была застарелой, а боль – привычной. По возвращении в гостиницу ее встретила служанка Римма и сообщила, что ей легко удалось выяснить, где проживает матушка сэра Георга и кто она такая.
В отличие от людей барона Клода, которые исходили из того, что никому не известный наемник имеет столь же неизвестных родных, если они вообще есть, Римма рассудила иначе. Она решила, что матушка такого человека наверняка известна каждому встречному-поперечному. Ну что тут скажешь – рассуждение, притянутое за уши. Тем не менее она оказалась более удачливой. А может, все дело в том, что люди барона рыли не в том направлении, да и не факт, что они вообще знали о слабости барона Авене.
Если коротко, то, едва задав вопрос гостиничной служанке, Римма тут же получила желаемый ответ. Правда, та ничего не знала о наличии у матушки Аглаи детей, вернее, своих детей, потому как дети вокруг нее вились постоянно. Поход к трактиру, где проживала женщина, и острый слух Риммы сделали свое дело, пока служанка бродила по улицам.
На улицах просто не могли не говорить о сэре Георге, который, несмотря на войну, все равно извернулся и навестил матушку в день ее ангела. Мальчишки на дорогах играли в «наемника сэра Георга», крушившего памфийцев направо и налево. Что с того, что половина мальчишек и сами памфийцы? Они далеки от политики. Георг вышел с их улицы – значит, свой; остальные чужие – а значит, враги. Прямолинейная детская логика.
Узнав новости, баронесса Гринель не смогла усидеть в гостинице, благо в ее распоряжении имелись и карета, и десяток гвардейцев. Тут король и не думал сдерживать свою родительскую опеку, и все выглядело натурально: официально Адель являлась королевской воспитанницей и находилась под опекой короля, как и другие девушки или женщины.
Существовала такая практика. Если отсутствовал прямой наследник по мужской линии и о женщине некому было позаботиться, то король брал над ней опеку. Он устраивал ее дальнейшую судьбу, выступая в роли свахи. Женщина, а главное, ее владения выступали в роли заслуженной награды за верную службу. Мнение подопечных в этой ситуации не учитывалось, однако неволить Адель король не хотел.
К изумлению баронессы, появление кареты в сопровождении десятка солдат под командованием настоящего рыцаря не произвело особого впечатления на обитателей квартала. Потом она припомнила то, что рассказала ей Римма, и пришла к выводу, что подобным зрелищем местных, пожалуй, не удивить. Кто только не приезжал за помощью к матушке Аглае! Насмотреться они уже всякого успели.
– Здравствуйте, госпожа. Чем могу быть полезен? – поспешил навстречу баронессе хозяин, едва ее нога переступила порог трактира.
Хм… А ничего так. Чистенько. Она не так мало путешествовала, поэтому могла сравнить с другими подобными заведениями, где ей приходилось останавливаться в пути. Этот трактир вполне мог соперничать с той престижной гостиницей, где она остановилась. Даже неистребимый кислый запах вина и пива здесь сильно приглушен, а завсегдатаев-выпивох просто нет. Сам хозяин тоже одет в чистое, словно специально поджидал появления высокородных гостей. И это в таком квартале! Чудны дела твои, Господи.
– Трактирщик, здесь ли проживает лекарка Аглая?
– Здесь, ваша милость, – тут же отозвался Адам.
– Позови, – пристраиваясь на чистую лавку за чисто же отскобленным столом, потребовала она.
– Дык нету ее, госпожа.
– Тогда отправь за ней.
– Прошу меня простить, госпожа, но она сама решает, когда ей возвращаться домой. Я ей не указ. Но если вас привела сюда беда, то не извольте беспокоиться, она сама очень скоро вернется.
– С чего ты взял, что меня привела сюда беда?
– Дык матушку Аглаю по другому поводу благородные и не разыскивают, только когда хворь одолевает, вот я и решил…
