– И вы туда же, дядюшка! Да знай барон Авене, кто я на самом деле, ни за что бы не отпустил, даже за выкуп!
– Ты в этом так уверена?
– Абсолютно. Сами подумайте, испугался бы гнева памфийского короля тот, кто в ответ на выпад трех баронов пересек границу и сжег три замка? И это в мирное время!
– Да-а… Как видно, у владетелей этих земель подобное поведение – просто норма.
– О чем это вы?
– Адель, мне очень приятно, что ты столь радостно встретила старика, но я прибыл к тебе не только для того, чтобы поведать новость об Агнессе.
– Разве вы не заночуете у меня?
– Ты выгонишь старика за два часа до заката?
– И не подумаю. Но если у нас так много времени, то о делах можно поговорить и позже. Расскажите, что вам известно об Авене. Это, наверное, очень интересно. Тамошние владетели всегда жили разбоем?
– Господи, Адель! Да откуда же мне знать всю историю этого баронства.
– Но кому, как не вам? Вы ведь всю свою жизнь посвятили геральдике.
– Геральдике, а не истории земель.
– Но вы сами сказали, что все владетели Авене были воинственны. Значит, вам что-то известно.
– Между прочим, я тут по воле короля.
– Ну и кто расскажет ему о том, что вы довели до меня его волю не в первую очередь? Уж не я, это точно.
– Ну хорошо. Насколько мне известно, бароны Авене во все времена отличались бедностью, крутостью нрава и воинственностью. Скудные владения вынуждали их иметь мало крестьян и много воинов, так как пополнить свою казну и закрома барон Авене мог, лишь взяв это у других. Примерно триста лет назад, когда в Несвиже настали смутные времена и брат пошел на брата, барон Авене решил исправить ситуацию и покинул свою долину. Сначала он захватил одно богатое баронство, потом второе. Дальше – больше. В течение полувека барон взошел на престол Несвижа… не тот, который все это начал, а его внук. Вот, пожалуй, и все. Если, конечно, не считать того, что королевский род никогда не забывал о своих корнях.
– И в чем это выражалось?
– Как тебе известно, все короли титулуются сверху вниз. Сначала король, потом граф и в конце – барон. Так?
– Ну да.
– Во-от. И только в Несвиже все наоборот: сначала барон, потом граф и в последнюю очередь король. И всегда во главе списка был титул барона Авене.
– И что это значит?
– Что именно? То, что королевский род всегда старался подчеркнуть свою родословную?
– Нет. Что значит дар покойного короля безымянному наемнику?
– А-а, ты про нынешнего барона Авене. Да ничего это не значит. Сегодня, пожалуй, лишь такие одержимые своим ремеслом, как я, помнят историю этой странности. Вот и нынешний король Несвижа титулуется все так же снизу вверх, ничего не поменялось. Как видно, там уже утратили память о причинах такой необычности. Уйдем мы, старики, и об этом забудут все на свете.
– Выходит, дар покойного короля не имеет никакой подоплеки?
– Да какая там подоплека! Берард, мир его праху, был плохим монархом. Выставлял свои чувства напоказ, как бесстыдная девка… Прости старика, моя девочка.
– Ничего-ничего, продолжайте.
– Ага. Так вот, если бы этот наемник был его бастардом, то можешь не сомневаться – о его существовании узнали бы все, причем сам Берард Первый и раструбил бы эту весть. Вспомнить только, до чего он довел союз Несвижа и Бесфана из-за своей связи с молодой фавориткой. Поведение, недостойное короля.
– Наш король не такой, не правда ли, дядюшка? – горько улыбнулась девушка.
– Адель, девочка моя, не смей его осуждать. Наш король – достойный монарх и понимает, что значит ответственность за государство. И не смей думать, что он тебя не любит. Никому не позволяется такая вольность, как тебе. Все его воспитанницы находятся при дворе, и лишь тебе с твоим своевольным характером позволяется жить вот так, одной. Кстати, именно по этой причине я и приехал.
– Ясно. Король решил, что настала пора мне выйти замуж.
– Именно. Он желает устроить твою судьбу и определить тебе в мужья достойного дворянина, способного обеспечить тебе как безбедную жизнь, так и безопасность.
– А мои желания учитываться будут? – вскинулась баронесса.
– Относительно. Насколько стало известно королю, между тобой и наследником барона Гело имеется симпатия. Или была таковая на тот момент, когда ты гостила в замке.
– С чего он это взял?!
– Ну, по крайней мере, ни с кем другим ты не гуляла при луне. Девочка моя, стоит ли противиться? Ты и без того засиделась в девах, а это достойный и древний род. Король был весьма добр к тебе и предоставил столько времени, чтобы определиться с выбором, сколько не дает ни один любящий отец, включая и вашего покорного слугу.
– Это решение окончательное? – устремив взгляд в какую-то одной ей видимую точку, поинтересовалась баронесса Гринель.
– Король считает, что слишком долго потакал тебе и предоставил достаточно времени, чтобы ты составила партию по велению своего сердца. Теперь он решил взять все в свои руки. Смирись.
– Да-да, конечно. Дядюшка, мне надо удалиться, ты простишь меня?
– Бог с тобой, милая, конечно же тебе нужно побыть одной. Я посижу здесь у камина и попрошу какую-нибудь книгу. Поверь, ты не огорчишь старика.
– Спасибо, дядюшка Жиль.
Пребывая в какой-то прострации, Адель направилась к парадному входу. Ей отчего-то стало нестерпимо душно. Она прекрасно понимала, что сейчас происходит. Раньше, когда отец пытался устроить ее судьбу, он всегда беседовал с ней сам, и ей всякий раз удавалось отговориться. Теперь он действовал более решительно: опасаясь, что опять не выдержит напора с ее стороны, отправил посланника.
Можно заподозрить, что он обозлен на Адель, раз уж решил действовать через посредника. Однако это совершенно не так. Ведь король поручил это дело тому, кого она искренне любила и уважала, тому, кто никогда не делал различий между нею и своей дочерью.
До заката еще было время. От дневного зноя не осталось и следа, на смену ему пришла вечерняя прохлада. Лучше всего посидеть в садовой беседке, увитой плющом и наполненной ароматами цветов. Этот садик на заднем дворе жилого дома был целиком и полностью ее творением. От старого сада ничего не осталось. Даже деревья были доставлены сюда уже выросшими и принялись на новом месте благодаря ее неустанным заботам именно там, где она считала нужным. Дорожки, усыпанные красным песком, камни и кусты, обрамляющие их. Клумбы, густо засаженные цветами. Все это несло на себе печать ее рук. Это ее творение. Ее уголок, сотворенный в старом замке по собственному усмотрению. И если не было возможности уединиться за пределами стен, оставался именно он.
Переполненная своими думами, баронесса прошла в беседку и, присев на лавку, откинулась на решетчатую стенку. Постройка без глухих стен легко пропускала ветерок, приносящий прохладу и облегчение.
