Откладывать побег, тем более, после сытного завтрака, смысла не имело, но и торопиться у Лэйгина не получалось. С четверть часа ушло только на фантазии относительно будущего жертвоприношения хадрийки, причем сплошь эротического содержания. Девчонка, конечно, аппетитная, но совсем-совсем не в Лансовом вкусе. Благо, знаний о различных обрядах с девственницами, которые очень любили в древности жрецы позабытых богов, у археолога имелось предостаточно. Вот когда понимаешь, откуда лишние печали-то берутся. В некоторых культурах принято было…
«Стоп, стоп! — напомнил себе ученый. — Сосредоточимся на побеге».
Легко сказать — труднее сделать. Встать, несмотря на сидр, у Ланса все-таки получилось, а вот с первой попытки найти вход в подвал — нет. Поблуждав по бесконечным анфиладам комнат, он несколько раз устраивался на отдых, задремывал, рывком просыпался, выныривая из кошмарного сна, и решительно отправлялся дальше. И чем сильнее мурранец пытался сосредоточиться на цели, тем сложнее ему становилось отличить явь от сна. А потом и вовсе объявился незваный спутник. Морячок, подозрительно схожий с контрабандистом Бертом, выскользнул откуда-то из шкафа…
— А! Вот, значит, как наша имперская эмиссарша развлекается темными ночками! — вяло возмутился Ланс.
Морячок развязно подмигнул, пристроился рядом и стал насвистывать старинную песенку про мальчика-бродяжку, который попался вербовщикам и стал юнгой на королевском фрегате. Бодрящая мелодийка липла к языку намертво, будто Ланс облизал мухоловную ленту. Не зря её знали все вирнэйские моряки! С такой и помирать не страшно, настолько легка и бесшабашна.
— И нечего скалиться, точно Перец, — бурчал археолог, но блуждать по закоулкам в компании ему стало веселее. Тем паче, морячок подножек не ставил, поглядывал с усмешкой, но уважительно, и главное, слушал оч-чень внимательно.
— Они, понимаешь, хотят девчонку в то белое платье обрядить…
«И что такого плохого?» — как бы вопрошал одним лишь взглядом парень.
— Жертвоприношение — это плохо, всегда плохо… А Верэн не знает, и не узнает до последнего мгновения…
«Да быть такого не может!»
— Еще как может! Верь мне! Так они и сделают, эти убийцы! Они… она меня пытала уже!
Лансу вдруг припомнился весь вчерашний день, который на самом деле представлял из себя медленную казнь ни в чем не повинного человека.
«А сейчас что с тобой происходит?» — безмолвно спросил моряк, остановившись прямо возле лестницы в подвал.
— Ничего! Все прекрасно! Я сейчас сбегу отсюда! — радостно сообщил мурранец, делая шаг сквозь собеседника и кубарем скатываясь вниз по лестнице.
Больно не было.
Верэн. Эспит
Специально привыкать к побудке еще до рассвета девушке, выросшей в деревне, не нужно. Когда эмиссарша ни свет ни заря растолкала Верэн, та и не думала возмущаться.
— Я воду согрела. Можешь постираться, — сообщила Лив.
— Ой, спасибочки!
Радости девушки предела не было. Её одежда ведь и вправду задубела от морской воды.
— У тебя на смену есть что-нибудь?
— Неа, — испуганно пискнула Верэн. — А как же?
Имперская эмиссарша нахмурилась, разглядывая хадрийку, точь-в-точь рыбак, поймавший в сеть сельдяного короля
[9]
. Есть диковинную тварь нельзя, а выкинуть, не похваставшись друзьям, жалко.
— Ладно, пошли.
Верэн пошлепала тяжелыми тапками во двор, где у дамы Тенар имелся замечательный сарайчик, доверху набитый всяким конфискованным добром. От увиденного у девушки глаза разбежались.
— Ух ты! А вам… эта… помощница не нужна? — спросила она восторженно.
«Наша барышня. Истинно эспитская хватка!» — оценила сообразительность юной хадрийки Лив и ответила уклончиво:.
— Поживем — увидим.
А затем выдала, как заправский интендант новобранцу, комплект всего, что потребуется новоиспеченной островитянке: блузка батистовая с рукавом три четверти, юбка сатиновая, комбинация из фуляра, пояс с резинками и чулки фильдеперсовые.
— Тебе шляпку или косынку?
Верэн привычнее была косынка. Тем паче, в запасниках у эмиссарши имелось аж целых пять расцветок, и все с бабочками. Выбор пал на премиленькую косыночку, ярко-синюю в белые бабочки.
— Хм… — одобрила Лив. — Сорок минут на постирушки и пойдем завтракать.
— А потом?
— А потом, дорогая моя, начнешь отрабатывать обновки.
И как сказала строгая эмиссарша, так все и получилось. Разве только не предполагала наивная хадрийка, что завтракать придется в компании с лордом Таем. Ради какой-то новенькой Лив не собиралась отказываться от своих законных привилегий, о чем сообщила перепуганной девчонке, когда та было заартачилась.
— В скатерть сморкаться не будешь? А хлеб в пальцах мять? Нет? Вот и чудно. Молчи и спину держи ровно.
На завтрак у милорда подали чай, кусок хлеба с маслом, вареное яйцо и оладьи с малиновым вареньем, с которыми Верэн благополучно справилась, ни разу не обляпавшись.
И напоминать про молчание эмиссарше тоже не пришлось. Хадрийка под страхом смертной казни не посмела бы болтать в присутствии лорда Вардена, такого благородного, такого утонченного. Впервые девушка порадовалась своему маленькому росту, надеясь до самого конца трапезы остаться незаметной для темных пронзительных глаз эспитского сюзерена.
В Хадрансе замки на каждом холме, и лордов, невзирая на отмену сословий, тоже хватает с избытком. Но от, что Раинеров не приглашали на чай в гостиные, увешанные фамильными портретами предков до пятнадцатого колена, их ничуть не волновало. У хорошей крестьянской семьи своя честь. А ежели по детям судить, то несколько плечистых и рукастых парней всяко лучше одного хилого кривоногого заморыша благородных кровей.
Всё унылое семейство озаннских графьев — коротышка-лорд, его тощая, как сушеная селедка, жена и косоглазый графёныш — не вызывали даже тени того благоговения, которое испытала Верэн в присутствии Вардена Тая. А еще он ей ручку поцеловал!
Сначала они чинно вкушали хлеб с маслом, а затем, словно по команде, принялись за яйцо. И девушке пришлось быстренько проглотить корочку, чтобы поспеть за остальными едоками.
— Уверен, моя дорогая, что завтра, во время Фестиваля, вы будете восхитительны! — сказал вдруг милорд. — Юная хадрийская лилия среди наших диких скал. И наши традиционные одежды должны прийтись вам к лицу… Лив? Я уверен, вы уже позаботились о наряде для госпожи Раинер.
Эмиссарша утвердительно кивнула.
Надо ли говорить, что Верэн была крайне польщена таким доверием?
