— Ладно, как скажешь, но папа думает, что тебе передались его способности.
Она пристально смотрит мне прямо в глаза, изучая реакцию.
— Алекс правильно сказал. Папа говорил об этом вчера вечером и утром, прежде чем уйти на работу. Но ты еще не проснулся, — добавляет она, намекая, видимо, на то, что мне следовало бы стыдиться своей лени. — Он придумал какой-то план. Сказал, что знает, «как придать тебе необходимое ускорение».
Досадливо морщусь. Даже само слово «ускорение» вызывает во мне желание забиться в укромный угол и тихо умереть. Нет, ну действительно, кто примет меня всерьез в качестве суперзлодея, если я буду уметь летать? Даже если «X» превратится со временем в «З», умение летать будет расцениваться другими злодеями как недостаток. Придется скрывать эту позорную тайну, а тайн и так у меня слишком много.
— Давай считать, что мы оба хотим, чтобы по окончании шести недель я не остался в вашем доме?
Амалия делает гримасу, без сомнения означающую, что ей будет крайне неприятно, если я застряну у них надолго.
— Слушаю тебя, — говорит она.
— Ты была старшей, а потом появился я и стал оспаривать первенство. Ясное дело, это несправедливо. Ты имеешь право на то, чтобы быть первой, согласна?
С этим Амалия не спорит. Слушая меня, она рассеянно отщипывает кусочки от бутерброда с арахисовым маслом и желе и скатывает из них шарики.
— Из-за того, что неожиданно в семье появился я, ты потеряла возможность достигнуть шестнадцатилетия первой, и значит, буква на твоем пальце, как ни крути, появится позже, чей на моем. Но я все-таки предлагаю тебе кое в чем меня обогнать: учиться летать первым я не хочу. Подумай сама, как еще ты можешь меня опередить? Мы вместе можем сделать так, чтобы такая возможность у тебя все-таки появилась.
В течение нескольких секунд Амалия обдумывает мое предложение.
— А какой тебе в этом прок? — наконец спрашивает она.
Я улыбаюсь.
— Как ты правильно заметила, остается малюсенький, крохотный шанс, что гены супергеройства, блуждающие во мне, скажем так, станут проблемой. А я бы не хотел доискиваться.
— Чего доискиваться? — спрашивает Амалия, двигая бровями в недоумении.
Я стараюсь в нескольких словах объяснить ей свое видение ближайшей перспективы.
— Умение летать исторически присуще супергероям. Если я освою его, для меня это будет огромным шагом назад, а если выяснится, что я все-таки унаследовал его сверхспособности, как считает старина Гордон, мне, возможно, уже никогда не удастся покинуть ваш дом. Я старший сын, следовательно, вполне возможно, они захотят отдать мне твою спальню на чердаке, так как она больше остальных. А тебе придется ютиться вместе с Джессикой всю оставшуюся жизнь.
Боже, как же лихо я научился лгать. Я же видел лестницу, ведущую на чердак — она невероятно крутая и расшатанная, к тому же перила практически отваливаются. Никогда в жизни, ни за какие блага я не поднимусь на чердак, даже если придется спать в тесной спальне Алекса до скончания дней моих. Но Амалии об этом знать не нужно.
Она глубоко вздыхает и закрывает глаза, как человек, понимающий, что, приняв мое предложение, он еще не раз об этом пожалеет.
— Ладно, — говорит она, — что я должна сделать?
6
— Хочешь поговорить со мной об этом? — спрашивает Гордон, держа в руках журнал, купленный мной по дороге из школы.
В журнале нет ничего непристойного — это обычный каталог гаджетов для злодеев или героев, имеющих склонность ко всяким высокотехнологичным штучкам. Хотя, глядя, как Гордон брезгливо держит его двумя пальцами, можно подумать, что он заражен чумой или чем-нибудь похлеще.
Я решил, что копить деньги на фальшивый отпечаток большого пальца слишком долго, и они нужны мне немедленно. В каталоге есть превосходный набор, позволяющий не только скрыть настоящий отпечаток, но и создать на пальце голограмму, имитирующую «З» или «Г» в зависимости от вашего желания. К нему даже прилагается пульт дистанционного управления, чтобы облегчить программирование. Стоит набор три тысячи долларов — сумма для меня заоблачная — поэтому придется купить дешевый суррогат, представляющий из себя обыкновенный колпачок из резины. Но сначала необходимо понять, как обстоят дела на банковском счете Гордона. Да, кстати, я решил приобрести фальшивый отпечаток — неважно, дорогой или дешевый — за счет моего дорогого свежеобретенного папочки. Почему бы ему не проявить любовь к сыночку, позволив ему воспользоваться своей кредиткой, пусть даже он об этом и не узнает? Он пропустил множество дней рождения, ему теперь лет сто расплачиваться придется. Нужно будет сходить в библиотеку и выйти в Интернет, чтобы посмотреть отзывы тех, у кого набор уже есть. Интернет, кстати, не роскошь, а средство общения; тем не менее в доме Тайнсов его нет.
— Это каталог, — объясняю я. — Там много хороших вещей.
Гордон садится на кушетку рядом со мной. Я сижу на краю, поэтому отодвигаться мне особенно некуда, но я все-таки это делаю, прижимаясь всем телом к подлокотнику. Биологически он мой отец, но мы знаем друг друга всего несколько дней, и этого короткого срока явно мало для того, чтобы он вот так запросто нарушал мое личное пространство.
Гордон начинает листать каталог и останавливается на странице с фотографиями наборов для создания фальшивых отпечатков. Я сделал там несколько заметок, перечислив понравившиеся мне предложения.
— Надеюсь, ты не собираешься это заказывать?
Гм, неужели из моих заметок непонятно, что именно я собираюсь делать?
— У меня проблема. Я пытаюсь ее устранить.
Интересно, он всерьез считает, что у меня достаточно денег, чтобы купить один из дорогостоящих наборов, или догадался, что я хочу воспользоваться его кредиткой?
В гостиную спускается Амалия. Лестница жалобно трясется и скрипит — девушка она не худенькая. Однажды она прямо под ней и развалится, и тогда она пожалеет о том, что решила поселиться на самом верху.
Войдя в гостиную, Амалия смотрит на меня, потом на Гордона, но, не сказав нам ни слова, отправляется на кухню, чтобы похомячить там по своему обыкновению, хотя после обеда прошел всего час.
Алекс играет в своей комнате, а Джессика отправилась спать. Хелен моет посуду — слышно, как звенят ложки и плещется вода в раковине.
Гордон хмурится. Его подбородок, и без того квадратный и волевой, становится словно высеченным из камня. Я думаю о том, что сказала Чокнутая, то есть Сара, тогда, в холле, после урока математики. Надеюсь, я все-таки на него не похож. Мы с Кэт потратили немало часов, издеваясь над его передачей, должны же были заметить сходство, не правда ли? Кэт сказала бы мне, если бы обнаружила, что я похож на супергероя. Она стала бы дразнить меня и никогда бы не успокоилась.
