Теллериты вовсе не хотят просто так отказаться от правления
и от взимаемых с Земли налогов – единственного источника существования этого
марионеточного правительства.
После долгих переговоров и серьезных экономических обещаний,
включая предоставление землянам на других планетах полного статуса гражданства
Веги, казалось, такой способ был найден. Осуществление этого плана было
поручено представителям рода Стиго, и, в частности, самому Татриму, так как он
был уверен, что в конце концов нашел способ возвращения Земле ее автономии и
сохранения ее культурной целостности! Вот почему он послал своего внука Коурта
в эту «инспекторскую» поездку. Коурт – существо весьма необычное. Его подлинным
талантом является эгоизм, им наделены все Стиго в немалой степени, и он обожает
перевоплощения.
Я уверен в том, что он хочет разыграть роль пришельца –
этакого ужасного и грубого существа, и я не сомневаюсь, что в этом он преуспел
блестяще. Татрим также сообщил мне, что это будет последняя роль Коурта.
Он умирает от неизлечимой болезни. Я уверен, что это – та
причина, по которой для подобной поездки был выбран именно он.
Поверьте мне, Константин Карагиозис (Коронос, Номикос, плюс
все остальные известные мне имена); Конрад, что он вовсе не обозревает
недвижимость, оставшуюся на Земле. Нет.
Поверьте мне на слово, что он должен жить, и обещайте мне
выполнить мою просьбу: сохраните все в тайне. Вы не пожалеете, когда все
узнаете.
Мне очень жаль, что я так и не удосужился закончить элегию в
вашу честь, и будьте прокляты за то, что вы не вернули мою Дару, тогда, в
Греции…
Фил.»
«Что ж, очень хорошо, – решил я, – жизнь, а не
смерть веганцу!» Я не сомневался в том, что Фил знает, о чем просит!
Я вернулся к обеденному столу Короноса и оставался с
Миштиго, пока он не ушел. Я сопровождал его, когда мы возвращались к дому Язона
Короноса, и помогал ему упаковаться. За все это время мы обменялись не более,
чем десятью словами. Затем мы вынесли его вещи и поставили перед домом, возле
того места, где должен был приземлиться аэроглиссер. Прежде, чем остальные,
включая и Гассана, подошли попрощаться с ним, он повернулся ко мне и сказал:
– Скажите мне, Конрад, для чего вы разрушили пирамиду?
– Чтобы вызвать раздражение у Веги, – произнес
я. – Чтобы вы поняли, что если вы все еще желаете эту планету, то вы
получите ее еще в худшем состоянии, чем после Трех Дней. На ней не останется
ничего, на что можно было бы поглядеть. Мы уничтожим все, что осталось от нашей
истории, не оставив вам ни крошки…
Воздух с присвистом вышел из глубины его легких.
– Я полагаю, что это похвально, – сказал
он, – но мне так хотелось взглянуть на нее. Вы думаете, что когда-нибудь
вам удастся восстановить ее? Может быть, даже скоро?
– Почему вы так считаете?
– Я заметил, что ваши люди помечают каждый камень.
Я пожал плечами.
– У меня есть только один серьезный вопрос относительно
вашей страсти к разрушению, – сказал он.
– Какой же?
– Это на самом деле искусство?
– Идите к черту!
Затем к нам подошли все остальные. Я медленно покачал
головой, так, что видела только Диана, и взял Гассана за руку. Затем, незаметно
для других, я отцепил приклеенную к его ладони тонкую иглу. И только после
этого я позволил ему обменяться рукопожатием с веганцем.
В темнеющем небе зажужжал аэроглиссер. Я помог Миштиго
взобраться в него, передал ему его личные вещи и основательно прихлопнул дверь
аэроглиссера. Все!
Отлет прошел безо всяких происшествий. Я вернулся домой и
сменил одежду. Пришла пора хоронить друга…
Глава 13
Гассан помог мне погрузить труп на подводу и взялся за
вожжи. Дос Сантос, который не одобрял кремации, решил остаться в деревне,
сказав, что его раны еще болят. Диана осталась вместе с ним. После нашей
последней беседы она больше не разговаривала со мной.
Когда пламя костра достигло вершины деревянной конструкции,
на которую мы водрузили тело Фила, я увидел невдалеке от нашей подводы Язона и
сидевшего рядом с ним Бортана. От неожиданности я отпрянул назад. Бортан
подбежал ко мне и лизнул руку.
– Могучий охотник, мы потеряли друг друга, –
сказал я.
Он кивнул своей огромной головой.
Пламя начало пожирать доски. Воздух наполнился ароматом
благовоний и запахом горящей смолы.
Язон подошел ко мне.
– Отец, – сказал он, – Бортан довел меня до
того места со светящимися скалами, но там уже никого не было.
Я кивнул:
– Друг-получеловек освободил нас. А перед тем вот этот
человек, – я указал на Гассана, – убил Мертвяка. Так что твой сон был
верным и неверным.
– Он и есть желтоглазый воин из моего сна.
– Знаю, но это уже в прошлом.
– А Черный Зверь?
– Ни слуху, ни духу.
– Хорошо.
Мы долго смотрели на всепожирающее пламя. Несколько раз уши
Бортана тревожно поднимались, и расширялись ноздри. Джордж и Элен сидели, не
шевелясь. Гассан невозмутимо смотрел на яркий огонь каким-то отрешенным
взглядом.
– Что вы теперь будете делать, Гассан? – спросил я
у него.
– Вернусь к горе Зингар, – ответил он. – И
надолго.
– А потом?
Он пожал плечами.
– Не знаю, что еще написано мне на роду…
И вдруг устрашающий вой наполнил ночь, подобно стону
безумного гиганта, и он сопровождался звуками ломающихся деревьев.
Бортан весь напрягся и зарычал. Ослы, которые были запряжены
в повозку, беспокойно задергались. Один из них стал громко и резко кричать.
Язон выхватил палку из костра, и осел замолчал.
И тут прямо на поляну вырвалось нечто такое огромное и
уродливое, что не могло бы даже присниться в самом кошмарном сне.
Пожиратель людей…
Могучий и отвратительный. Черный Фессальский Зверь.
Наконец-то можно было увидеть, что он представляет из себя
на самом деле. Его привлек, видимо, запах горящей плоти. Он был огромен.
Размером со слона, не меньше.
Каков был четвертый подвиг Геракла? Дикий зверь из Аркадии!
Мне вдруг захотелось, чтобы рядом со мной возник Геракл.
