На следующей остановке я помахала на прощание всем своим веселым спутникам и похромала из автобуса, сохраняя по возможности чувство собственного достоинства. Принц остановил машину и, дружелюбно улыбаясь, протянул столь необходимую мне лодочку.
— Могу я подвезти вас куда-нибудь? — осведомился он.
С виду он был очень добрый и совершенно не опасный, но я на всякий случай ответила:
— Спасибо, нет!
— О, вам не стоит бояться, — сказал он. — Мама учила меня быть вежливым даже с незнакомыми дамами.
— А моя Тетушка учила меня другому, — ответила я.
— All right, — заметил принц, — you are a good girl
[49]
.
И приготовился отъехать.
— А вообще-то, — спросил он, собираясь тронуться в путь, — вы из какой страны?
Мой недавно приобретенный американский выговор был явно не столь совершенен, как я полагала.
— Из Швеции, — не без гордости ответила я.
— Вот как, значит, скандинавка, — одобрительно кивнул он. И в его голубых глазах внезапно зажглись огоньки. — Но тогда вы, вероятно, умеете готовить?
— Готовить?! — У меня мелькнула мысль о том самом «фальшивом зайце», который так основательно подгорел, когда я в последний раз испытывала свои кулинарные способности. Может, это и называется «готовить»? — Н-да, — неуверенно произнесла я.
— Разумеется, вы умеете готовить, — решил мой лысый друг. — Однажды у нас была девушка из Швеции, и какие чудесные котлетки она жарила!
И он поведал мне историю своих страданий. Оказывается, в этот самый вечер, сегодня, у него должен состояться обед
[50]
на двенадцать персон. А повариха и горничная — обе покинули его дом сегодня утром. Весь день он пытался найти им замену. Но тщетно! Я была его единственной надеждой.
Бедняга! Позволить сгореть его обеду... Это была бы ужасно подлая расплата за ту великую службу, которую он мне сослужил. И я ему об этом сказала. Огоньки в его глазах снова потухли. И тут я кое о чем подумала.
— Тетушка, — сказала я. — Моя Тетушка очень вкусно готовит.
Он подпрыгнул от восторга.
— Где этот ангел в образе тетушки?! — воскликнул он. — И что она делает?
Я не решилась сказать, что этот маленький ангел сидит в отеле и вершит суд над Америкой.
— Отвезите меня к ней! — с еще большим воодушевлением воскликнул он.
— Охотно, — согласилась я. — Но на ваш собственный страх и риск!
Мы поехали в отель. Я попросила мистера Бейтса — такова была фамилия моего вновь приобретенного друга — подождать внизу в lobby
[51]
пока я схожу наверх за Тетушкой.
Сидя, как обычно, за письменным столом, она гневно грызла ручку.
— Тетушка, — прямо, без обиняков сказала я, — там внизу сидит один лысый джентльмен, который хотел бы, чтобы ты приехала к нему и приготовила котлетки.
Тетушка была и остается женщиной, полной неожиданностей.
— Пожалуй, я могу это сделать, — мягко сказала она.
V
— Ха! — заскрежетала зубами Тетушка, когда мы немного погодя сидели в машине мистера Бейтса. — Ха, я покажу им, что значит готовить! В этой стране нет ни единого человека, имеющего представление о кулинарном искусстве.
— Да, но подумай, какой у них яблочный пирог!
[52]
— возразила я, готовая променять свое право первородства на такой пирог!
— С-с-с, — Тетушка зашипела, как кобра, — это ничего не значит! А как они обращаются с мясом!
Счастье, что мистер Бейтс, этот бедный милый человек, не понимал, о чем мы говорим. Он, такой довольный, сидел за рулем и, подобно лоцману, вел машину сквозь толпы людей, кишевшие на улицах послеполуденного Нью-Йорка, и был так счастлив, что решилась проблема его званого обеда. Теперь гости познакомятся со Swedish cooking
[53]
. А маленькая Золушка накроет на стол. Все будет так хорошо и мистер Бейтс останется так доволен! Мистер Бейтс проговорился, что чуточку нервничает, и добавил: нас, мол, это не должно огорчать.
О нет, мы вовсе и не думали огорчаться. Мы были так оживлены обе — Тетушка и я. Казалось, Тетушка перелетела через Атлантику только ради удовольствия приготовить котлетки, а все остальное, предпринятое нами в Америке, ничего не стоило. Вообще-то приготовить котлетки дома на улице Каптенсгатан было бы значительно дешевле, но мне не хотелось говорить об этом, чтобы не омрачать Тетушкиного счастья.
Сама же я радовалась тем социальным исследованиям, которые мне предстояло сделать в хижине Бейтса. После часа езды в автомобиле мы оказались у вышеупомянутой хижины, хотя назвать то, что предстало нашим глазам, хижиной было трудно. Это была роскошная вилла с огромным садом.
— Обрати внимание, — шепнула я Тетушке, когда мы въезжали в ворота. — Кажется, мы наткнулись на первый редкостный экземпляр пресловутого американского миллионера. Только настоящий big moneymaker
[54]
имеет средства так жить.
— Фу, чепуха! Мало ли банков, где можно взять кредит, — прошептала мне в ответ Тетушка, только чтобы продемонстрировать: на нее, мол, это никакого впечатления не произвело. — Этих банков — пруд пруди!
Мистер Бейтс вкатил свой «кайзер» в гараж, где стояло еще два автомобиля, и торжественно провел нас по лестнице к белой роскошной вилле. Мы остановились на верхней ступеньке. Из дома доносились дикие истошные крики.
— Внимание, — сказала я себе, — теперь ты будешь изучать американскую семейную жизнь. Это, кажется, замечательно приятно.
— Моя жена чуточку нервна, — сказал мистер Бейтс.
Он был, несомненно, прав. По крайней мере если кричащее существо, лежащее на кушетке в гостиной, куда мы вошли, была миссис Бейтс. Рядом на полу валялась брошенная книга, название которой было написано большими черными буквами: «Проснись и живи!». Миссис Бэйтс явно этим и занималась. Но мне кажется, она несколько превратно поняла призыв книги. Не думаю, что писательница имела в виду такую сумасшедшую жизнь.
Неужели это и есть та Великая Американская Мать, о которой мы столько слышали?
