— Баррик! — неожиданно для самой себя выдохнула Бриони.
— Что? — сердито взглянула на нее Лисийя.
— Баррик. Так зовут моего брата.
— Я прекрасно знаю, как зовут твоего брата, девочка. Я очень стара, но из ума еще не выжила. С чего тебе вздумалось во весь голос орать его имя?
— Я просто вспомнила, как… еще до того, как найти вас…
— Значит, это ты меня нашла?
— До того, как вы меня нашли. Простите мою невольную оговорку. Знаете, для богини вы чересчур обидчивы.
— Потому что кожа у меня истончилась от времени, детка. Видишь сама, она стала такой ветхой, что кости, того и гляди, проткнут ее насквозь. В этом и причина моей… чувствительности. Ладно, не будем о грустном. Продолжай.
— Незадолго до того, как вы меня нашли, я смотрела в зеркало и увидела его… Баррика. Он был закован в цепи. Как вы думаете, что это означает? Может, это пророческое видение?
Старуха удивленно вскинула косматую бровь.
— Зеркало, говоришь? Что за зеркало? Магическое стекло?
— Самое обычное зеркало, — пожала плечами Бриони. — По крайней мере, выглядит самым обычным. Оно принадлежало одной из женщин, с которыми я жила в Ландерс-Порте.
— Гм… — Старуха даже позабыла о пузырьке с лавандовым маслом, который держала в руках, и уронила его обратно в свой бездонный мешок. — Одно из двух: или кто-то имел глупость использовать магическое стекло как безделушку, или вокруг тебя и твоего брата творятся диковинные события, непостижимые даже для меня.
— Магическое стекло… — пробормотала Бриони. — Вы имеете в виду волшебное зеркало, как в поэме? Но это зеркало вовсе не походило на волшебное. И оно совсем маленькое. Вот такое, — добавила она, сложив круг из большого и указательного пальца.
— Ты, как я вижу, большой знаток магических зеркал, — изрекла богиня так язвительно, что Бриони смущенно потупилась. — Неужели тебе в руки попал один из осколков волшебного изразца? Неужели люди пользовались им, не подозревая о его могуществе? И из года в год оно служило пустоголовым красоткам, чтобы они пудрили перед ним носы!
Когда Бриони отважилась поднять глаза на свою спутницу, Лисийя сидела у костра, вперив взгляд в пустоту. Судя по всему, мысли ее бродили где-то далеко. Бриони решила не привлекать к себе внимания. Ей вовсе не хотелось вновь принимать на себя гнев богини. Больше всего она боялась, что рассерженная Лисийя бросит ее в лесу, и тогда останется лишь уповать на милость Зории. Сухие ветки в костре сгорели до половины, а старуха все молчала. Терпение Бриони начало иссякать. Вопросы, давно томившие принцессу, наконец вырвались наружу.
— Вы говорили про какие-то волшебные изразцы, — выпалила она. — Это что, керамические плитки? Вроде тех, которыми выложен пол в часовне? А непорочную Зорию вы тоже видели? Как она выглядит? Хоть немного похожа на свои изображения? Она и правда такая добрая и красивая, как говорится в книгах?
Внезапно Бриони вспомнила, как одна из ее фрейлин, Роза Треллинг, на День всех сирот ездила к себе домой, в Лендсенд. После возвращения она со смехом рассказывала о том, что родственники не дали ей ни минуты покоя, засыпая вопросами о принцессе Бриони, о королевской семье, о нравах и обычаях замка Южного Предела.
«Все люди хотят побольше узнать о тех, кто занимает высокое положение, кто получил богатство, власть или славу», — отметила про себя Бриони.
Забавно было думать о том, что простым людям она представлялась небожительницей. Они думают о ней с благоговейным трепетом — точно так же, как сама она думает о Зории. А как боги относятся к смертным? Может, кто-то вызывает у них зависть и они наблюдают за деяниями людей с ревнивым интересом? Бриони изнывала от желания воспользоваться случаем и удовлетворить свое любопытство. Ведь не каждый день судьба сводила ее с живой богиней, пусть даже утратившей божественный облик.
— Вижу, девочка, ты поняла, что бессмертие ужасно обременительно, и решила избавить меня от этого наказания, — прошипела Лисийя. — Для чего использовала свое единственное оружие — болтливый язык! Ты решила уморить меня вопросами?
— Простите… Я не хотела вам докучать… Но вы так долго молчали…
— Молчание — золото, детка, и тебе не помешает это уяснить. Впрочем, любопытство — порок, присущий почти всем смертным. Беда в том, что они вечно интересуются ерундой и упускают возможность узнать что-то важное.
— Я очень хочу узнать что-нибудь важное! Пожалуйста, расскажите мне, Лисийя!
— Так и быть, я отвечу на твои вопросы. Только, не обессудь, отвечу кратко. У меня есть о чем подумать, и я должна внимательно прислушиваться к тому, что говорит мне музыка. Во-первых, волшебные изразцы, которые используются в магических зеркалах, это осколки башни Хорса. В твоих глупых стишках их называют «ледяными кристаллами» или как-то в этом роде. В свое время волшебные изразцы сделал для башни Хорса Купилас Ремесленник. Потомки Онейны называют его Горбуном.
— Потомки Онейны?
— Ты можешь хоть немного помолчать, девочка? Когда тебе рассказывают, будь любезна слушать! Да, я говорю о богах, вышедших из чрева Мади Онейны, — о Змеосе, Хорсе и их сестре Зуриал. Ты наверняка помнишь, что есть еще клан Мади Суразем, сестры Онейны. К этому клану принадлежат Перин и его братья. Потомки Онейны и потомки Суразем вечно враждовали. Но все они происходят от одного отца — старого Свероса.
Опасаясь новой вспышки раздражения, Бриони молча кивнула.
— Хорошо, что хоть это ты знаешь. Так вот, Горбун помог Хорсу сделать крепость неприступной. Для этого он использовал чудесные изразцы, и благодаря им обитель Хорса стала невидимой и на земле, и на небе. Правда, кое-кто считал, что изразцы скрывают истинное расположение жилища Хорса, придавая ему множество мнимых обличий. Так или иначе, крепость Хорса впоследствии разрушил охваченный яростью Перин, и она разлетелась на множество осколков. Именно о них я и говорю. По виду их можно принять за обычные зеркала, однако они обладают весьма необычными свойствами.
— И вы считаете, что я увидела Баррика в одном из этих осколков?
— Я так долго живу на свете, дитя мое, что у меня было время понять: в этом мире глупо утверждать что-нибудь с уверенностью. Возможно, в руки тебе и в самом деле попало магическое стекло, но у меня есть большие сомнения на этот счет. До сей поры уцелело едва ли больше двух десятков волшебных изразцов. Неужели один из них оказался на туалетном столике какой-то дамочки, живущей… где, ты сказала? В Ландерс-Порте?
Бриони кивнула.
— Более вероятно, что вокруг тебя и твоего брата происходят непостижимые вещи, — продолжала старуха. — Хотя в тебе я не чувствую ничего из ряда вон выходящего, ничего необычайного и, тем более, магического. За исключением, разумеется, твоей девственности. Которую вы, смертные, непонятно с какой стати считаете сокровищем! — Лисийя зашлась каркающим смехом. — Поэтому вы возводите напраслину на бедняжку Зорию и зовете ее девственницей с упорством, достойным лучшего применения.
