— Тем не менее я считаю лорда Броуна своим другом, — неожиданно выпалила жрица Зории, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Мероланны. — Он неизменно был добр ко мне. Спору нет, он не часто заглядывал в святилище. Но я всегда знала, что он чист сердцем и помыслами.
— Рад слышать, что вы оценили его по достоинству. — Тирнан Хавмор всмотрелся в лицо сестры Утты. — Я много лет работал с лордом Броуном, и порой мне казалось, что лучшие его качества остаются… незамеченными.
Мероланна сделала шаг вперед, всем своим видом показывая, что не даст разговору сделать опасный поворот.
— Я попросила сестру Утту сопровождать меня, ибо в последние дни чувствую себя не лучшим образом, — сообщила она. — Все мои горничные слишком молоды и легкомысленны, и мне спокойнее, когда рядом находится столь благоразумная и чуткая женщина.
— Разумеется, — улыбнувшись еще шире, закивал головой Хавмор. — Вы должны простить мое любопытство, ваша светлость. Бодрость вашего духа и обворожительность ваших манер заставляют забыть о вашем почтенном возрасте. Но конечно, вам трудно обойтись без компаньонки.
Грань между приторной любезностью и откровенной грубостью, на которой балансировал Хавмор, становилась все более тонкой.
«К чему он клонит?» — спрашивала себя сестра Утта.
Затянувшаяся беседа становилась для нее невыносимой.
— В любом случае, не смею больше вас задерживать. Вы можете увидеться с графом Авином, когда пожелаете, сударыни. К сожалению, ему пришлось покинуть прежние покои — комнаты понадобились мне для государственных нужд. Ныне он живет в своем доме в Лендсенде. Но сейчас вы найдете лорда Броуна в бывшей конторе счетовода, той, что недалеко от караульной. Он по-прежнему приходит в замок каждый день, хотя, по правде говоря, ему здесь нечем заняться.
Улыбка Хамвора превратилась во враждебный оскал, который, однако же, мгновенно исчез.
— Льщу себя надеждой, что вы еще не раз удостоите визитом вашего покорного слугу, милостивые государыни, — пропел он. — Разговор с вами доставил мне редкостное удовольствие.
— Удовольствие было взаимным, — заверила его Мероланна. — Две немолодые дамы могут гордиться тем, что человек выдающейся учености и беспримерных заслуг удостоил их своим вниманием.
— Зачем было подливать масла в огонь? — спросила сестра Утта, когда они с Мероланной пересекали сад под проливным дождем, барабанившим по капюшонам их плащей. — Нужно ли наживать нового врага?
— Нажить нового врага мне не удалось, сестра Утта, ибо, не сомневайтесь, любезнейший Хавмор уже был моим заклятым врагом, — возразила Мероланна. — Я бы давным-давно покинула замок, но мне не хочется оставлять его в распоряжении врагов Олина. Братья Толли и их придворные лизоблюды могут сколько угодно меня ненавидеть, но выгнать меня из замка они не решатся — по крайней мере, пока. Хотя, конечно, ничто не помешает им ускорить мою смерть. Найти подходящий способ нетрудно. В конце концов, я всего лишь старая женщина.
Сестра Утта сокрушенно вздохнула и сотворила знак Тригона.
— Да хранят нас всемогущие боги, — пробормотала она. — Напрасно вы сказали ему, что чувствуете себя не лучшим образом. Возможно, вы натолкнули его на мысль об убийстве и убедили в том, что в случае чего он с легкостью оправдается.
— Такие люди не нуждаются в оправданиях. Если они захотят меня убить, они это сделают. Я уже не сомневаюсь, что Хендон Толли и его приспешники замешаны в убийстве Кендрика. Напомнив Хавмору о моей старческой немощи, я, напротив, внушила ему, что взваливать на себя лишние хлопоты нет необходимости. Он убежден, что природа вскоре избавит его драгоценного патрона от моего докучливого присутствия. Сказать по правде, я думаю, что так и будет. В последнее время я очень сдала. Порой у меня путаются мысли.
— Довольно об этом, — покачала головой сестра Утта, крепко сжимая локоть старой герцогини. — От разговоров о придворных интригах и заговорах у меня голова идет кругом, ваша светлость. В конце концов, я лишь смиренная жрица, и все это находится за пределами моего разумения. Кроме того, вы мне необходимы, а значит, вы не можете умереть или поддаться слабости и болезням!
— Вы так привыкли общаться со своей бессмертной покровительницей, что требуете от меня невозможного, — рассмеялась Мероланна. — Если боги решат, что мне пришла пора оставить этот мир или превратиться в выжившую из ума старую каргу, мне останется лишь подчиниться их воле.
В узком проходе между башней Волчий Клык и арсеналом герцогиня замедлила шаг. Краска на стенах во многих местах облупилась, сквозь глубокие трещины в кладке пробивалась зеленая поросль.
— Давненько я не бывала в этой части замка, — пробормотала Мероланна. — Клянусь всемогущими братьями, все здесь пришло в упадок. Того и гляди, развалится на части!
— Развалины — самое подходящее место для никому не нужных старых людей вроде нас с вами или Авина Броуна, — заметила сестра Утта.
— Отлично сказано, моя дорогая! — одобрительно хихикнула Мероланна. — Все считают нас никому не нужной рухлядью, и это играет нам на руку. Чем более жалкое впечатление мы производим, тем меньше шансов, что кто-нибудь проникнет в наши замыслы.
— Ваша светлость… какая приятная неожиданность!
Голос Авина Броуна звучал немного хрипло. Бывшая контора счетовода была пуста, если не считать двух молодых охранников со скучающими лицами. Казалось, они сторожили преступника, а не оберегали от врагов знатного лорда.
— И сестра Утта с вами! Если мне не изменяет память, сестра, мы не виделись целую вечность. Как поживаете?
— Превосходно, лорд Броун.
— Простите меня за то, что я не встаю. — Броун со страдальческим видом указал на свою обнаженную левую ногу, лежавшую на подушке. Распухшая потемневшая лодыжка напоминала свиной окорок. — Эта проклятая подагра сведет меня в могилу.
— Полагаю, к креслу вас приковала отнюдь не подагра, — покачала головой Мероланна. — Сейчас едва перевалило за полдень. Признайтесь, Броун, сколько бокалов вина вы уже выпили?
— Да я совсем не пил вина! — возмутился Броун. — Ну, может, пропустил стаканчик-другой, — добавил он, встретив недоверчивый взгляд герцогини. — Только чтобы заглушить боль.
— Значит, стаканчик-другой? — состроив гримасу, уточнила Мероланна.
По правде говоря, наружность Броуна подтверждала ее предположения. В том, что за последнее время у бывшего лорда-кастеляна появились новые морщины, не было ничего удивительного, однако сестра Утта отметила, что его глаза покраснели, веки воспалились, а кожа имеет нездоровый землистый оттенок, как у человека, не бывающего на свежем воздухе. Этот рыхлый отечный старик, мешком развалившийся в кресле, совсем не походил на статного мужчину, который совсем недавно носился по замку, как фрегат на всех парусах.
Мероланна повернулась к одному из стражников.
— Лорду Броуну необходимо подкрепиться, — заявила она. — Принесите ему хлеба и сыра.
