— Он слаб, как грудной младенец.
— Благодарю вас за вашу заботу, — пробормотал Чавен, с трудом ворочая языком. — Но я должен услышать эту историю… прямо сейчас. Как-то раз я признался, что перемещение Границы Теней внушает мне… опасения. Но, увы, я не сознавал, до какой степени… эти опасения серьезны.
Голова королевского лекаря бессильно повисла.
— Я слишком мало беспокоился и… упустил время, — едва слышно прошептал он и погрузился в сон.
Чет и Опал, охваченные растерянностью и тревогой, лишь молча переглянулись.
Глава 4
Хада-Д’ин-Мозан
Величайшим из отпрысков Пустоты и Света стала Дневная Звезда. В свете ее лучей все предметы обрели четкие очертания и песни зазвучали громче. Дневная Звезда встретила Мать Птиц, и имеете они породили множество вещей — детей, и музыку, и мысли. Но у всякого начала есть конец.
Когда песнь всего сущего состарилась, Дневная Звезда утратила свою собственную песнь и устремилась в небо, дабы воспевать одно лишь солнце. Мать Птиц не умерла, хотя печаль ее была горька. Она снесла великое яйцо, из которого появились на свет прекрасные близнецы — Ветер и Влага. Они разнесли по всей земле семена жизни, наградив ее плодородием.
«Сто соображений» из Книги великих печалей народа кваров
Как только солнце опустилось за горизонт, на море разыгрался шторм. Холодный дождь не прекращался ни на минуту, и утлую лодочку швыряло из стороны в сторону, так что Бриони отчаянно мутило. Правда, было гораздо теплее, чем во время их первого плавания по заливу Бренна. Тем не менее нынешнее путешествие тоже нельзя было назвать приятным.
«Зима есть зима, — вздохнула про себя Бриони. — Только полная идиотка могла допустить, чтобы ее спихнули с трона и вынудили пуститься в бега в такое суровое время года. Того и гляди, я утону или превращусь в ледышку, тем самым избавив Хендона Толли от труда убивать меня».
Сильнее, чем о себе самой, она волновалась о Шасо: тот мок под ледяным дождем, едва оправившись от жестокой лихорадки. Впрочем, старый воин не изменил своим привычкам и не обращал на бурю внимания. Глядя на него, Бриони с облегчением убедилась, что перед ней прежний Шасо, к которому в полной мере вернулись силы и гордость.
Что до Эны, девушки из племени скиммеров, то она ничуть не страдала от разгула стихии. Нельзя было даже сказать, что она стойко переносит дождь и качку — похоже, Эна их просто не замечала. Сбросив с головы капюшон, она работала веслами легко и беззаботно, словно погожим летним днем каталась на лодке по пруду. Бриони понимала, что своим спасением они обязаны именно девушке-скиммеру. Если бы не Эна, отлично знавшая линию берега и все особенности подводного течения, враги неминуемо нагнали бы их.
«Эту девушку ожидает щедрая награда», — решила Бриони и тут же вздохнула.
Она, дочь короля Южного Предела, сейчас ничем не могла отблагодарить того, кто помог ей.
Постепенно шторм стихал, хотя время от времени набегали громадные волны и вздымали лодку на своих пенных щебнях. Покачиванье судна и размеренное шлепанье дождевых капель по капюшону, прикрывавшему голову Бриони, навевали дрему. На границе между сном и явью девушка мечтала о том дне, когда она торжественно въедет в Южный Предел. Разумеется, ее будет восторженно приветствовать народ. А кто еще встретит спасенную принцессу в радостный день возвращения? Кендрик погиб, Баррик исчез, и неизвестно, увидит ли Бриони когда-нибудь своего брата-близнеца. Она торопливо отогнала прочь мысль о Баррике. Думать о постигшей его участи было так же тяжко, как смотреть на свою кровоточащую рану: это зрелище может лишить последних сил и желания бороться за жизнь. Может ли она надеяться на встречу с кем-то из близких? Отец по-прежнему томится в заточении в далеком Иеросоле. Есть еще Анисса, мачеха Бриони, — возможно, она не враг падчерице. Принцессе хотелось верить, что молодая жена отца не имеет отношения к злодейскому предательству своей служанки. Так или иначе, Бриони не считала Аниссу другом и уж никак не могла считать ее матерью. «Кто еще из близких у меня остался?» — спрашивала себя девушка. Авин Броун, друг и советник отца? Он всегда был слишком суров, слишком замкнут и насторожен. Кто же еще?
Она почему-то подумала о капитане королевских гвардейцев Феррасе Вансене. Впрочем, Бриони тут же мысленно отругала себя за неуместное воспоминание. Кто он такой, этот человек с самым обычным лицом и самыми обычными каштановыми волосами? Он всегда был так безупречно почтителен, что в этом можно было усмотреть проявление скрытой гордыни. Правда, теперь Бриони твердо знала: капитан гвардейцев не виноват в гибели ее старшего брата, как она полагала раньше. Все равно этот человек не значил для нее ровным счетом ничего. Он простой солдат, он видел в жизни лишь казармы и таверны. Можно не сомневаться, что в свободное время он наливается пивом и развлекается с дешевыми шлюхами.
Но в глубине души Бриони не могла не признать: ей было бы приятно увидеть сейчас задумчивое внимательное лицо капитана. Все-таки странно, что она вспомнила о нем в таких обстоятельствах и с такой теплотой.
«Мероланна. Как же я могла забыть о милой старенькой тетушке Ланне!»
На самом деле тетушка Ланна приходилась Бриони двоюродной бабушкой. Конечно, она будет счастлива обнять свою внучатую племянницу. Но каково ей сейчас? Бриони ощутила острый приступ сострадания. Бедная, бедная тетушка! Наверняка с ума сходит от горя и тревоги. Ее обожаемые близнецы исчезли, а от привычной жизни остались лишь воспоминания. Но Бриони не сомневалась, что Мероланна сумеет выдержать любые тяготы. Она будет жить ради других, ради спасения семьи, ради новорожденного сына Олина и Аниссы. Вспомнив о младенце, Бриони ощутила мгновенный укол ревности. Конечно, тетушка Ланна окружит его своими заботами. До последнего вздоха она будет оберегать семью Эддонов.
«Тетя, милая тетя, я непременно вернусь и крепко сожму тебя в объятиях! Я расцелую твои старые щеки, и они покроются румянцем. Представляю, сколько ты прольешь радостных слез. И сколько слез пролью я сама…»
В самом деле, старая герцогиня частенько плакала от радости, а в часы печали глаза ее оставались сухими. Внучатая племянница унаследовала эту привычку.
«Ты будешь гордиться мной, — продолжала свой беззвучный монолог Бриони. — Знаю, ты скажешь: нашей Бриони ума не занимать. И храбрости тоже. Эта девочка поступила в точности так, как сделал бы ее отец…»
Голова Бриони склонялась все ниже, мысли о предстоящем дне кружились у нее в голове и становились все более туманными. Наконец усталость взяла свое, и принцесса погрузилась в сон.
Беглецы достигли холмистого побережья на севере Марринсвока как раз в тот час, когда рассветное солнце позолотило гребни волн, разбивавшихся о камни пустынной бухты. Бриони высоко подоткнула домотканую юбку, которую ей дала Эна, и помогла девушке из племени скиммеров вытащить лодку на мокрый песок. По-прежнему дул ледяной ветер, высокая трава на дюнах качалась под его порывами, как волны.
