Сон, неодолимый сон неожиданно подчинил принца своей власти; веки его опустились сами собой.
«Пусть вокруг меня все смешалось и я не в состоянии отличить друзей от врагов, — промелькнуло в его гаснущем сознании. — До тех пор пока я предан моей повелительнице, Джаир Штормовой Фонарь останется моим союзником. Я должен верить в это, чтобы окончательно не лишиться рассудка».
* * *
Феррас Вансен в последний раз провел скребницей по блестящим бокам своей лошади. У этой отвратительной сырой погоды было одно преимущество — колючки не цеплялись за влажную шкуру животного, хотя в хвосте их оказалось великое множество. Вансен помедлил, глядя на диковинного темного скакуна, который вынес принца Баррика с поля боя. Лошадь тоже уставилась на него, ее глаза испускали тусклое молочное сияние. Любопытно, о чем думает эта тварь, пронеслось в голове у капитана гвардейцев. Похоже она спокойна, потому что сознает собственное превосходство над окружающими ее людьми. Вансен фыркнул и поспешно отвернулся, устыдившись того, какую неприязнь возбуждало в нем бессловесное создание.
— Джаир сказал, что имя этой лошади — Стрекоза.
Голос Баррика, раздавшийся за спиной, заставил капитана стражников вздрогнуть. Он и не заметил, как принц подошел к нему почти вплотную.
— Он сам сказал вам об этом?
— Конечно. Ты не способен услышать его слов, но это отнюдь не означает, что он не способен говорить.
В том, что воин из страны теней владеет искусством безмолвной речи, Феррас Вансен не сомневался. Несколько раз он сам почти слышал эту речь. Однако признать такое — все равно что сделать первый шаг на пути к безумию.
— Что ж, Стрекоза так Стрекоза. Имя не хуже любого другого.
— Джаир говорит, прежний ее хозяин звался Четыре Заката. То таким было значение его имени. — Баррик нахмурился, припоминая. Сейчас он выглядел бы самым обычным мальчишкой, если бы не странный разговор, который он затеял с капитаном. — Да, его звали Четыре Заката, и он был убит в битве. В битве… с нашим народом.
Баррик напряженно улыбнулся, довольный тем, что сумел подобрать подходящие слова.
По спине у Вансена пробежали мурашки — от его внимания не ускользнуло, что упоминание о «нашем народе» далось принцу с большим трудом.
«Неужели в глубине души принц Баррик чувствует, что принадлежит к стану наших врагов?» — содрогаясь, спрашивал себя капитан.
Боги загадали Вансену страшную загадку, и оставалось лишь молить, чтобы они послали ему силы разрешить ее.
— Лошадь хороша, спору нет, — произнес он вслух. — По крайней мере, для монстра, выращенного волшебным племенем.
— Я в жизни не встречал более выносливой и быстроногой лошади, — с мальчишеской запальчивостью воскликнул Баррик. — Джаир сказал, в стране теней лошадей выращивают на бескрайних лугах, которые называются долиной Луны.
— Хотел бы я знать, откуда им известно про луну и прочие светила, сияющие на небе, — усмехнулся Вансен. — Ведь в их стране царит вечная мгла. А сейчас, когда небо затянуло дымом, здесь вообще ничего не видно дальше собственного носа.
Прежде Вансен беспрестанно клял вечные сумерки, теперь же, когда кромешная тьма вынуждала путников передвигаться медленным шагом, он вспоминал о них с сожалением. Видно, таков уж мой удел, думал капитан: слишком поздно понимать, что во вред, а что во благо.
Скарн выскочил на дорогу, чтобы разбить улитку о торчавший из грязи камень. Вытащив улитку из раковины, ворон тут же проглотил ее целиком и устремил на Вансена черный блестящий глаз.
— Дозволено ли мне будет сесть на твоего коня, господин? — осведомился он и робко перевел взгляд на Баррика, смотревшего на ворона с привычным отвращением. — Если мои слова не сочтут непозволительной дерзостью… — смутившись, хрипло выговорил ворон.
— Судя по всему, ты в бодром расположении духа, — заметил Вансен, все еще не привыкший вести разговоры с птицей.
— Сегодня я славно позавтракал. Нашел превосходную дохлую лягушку, которая так раздулась…
Вансен досадливо махнул рукой, давая понять, что не нуждается в дальнейших описаниях.
— Но мне казалось, что цель нашего путешествия вызывает у тебя опасения, — вновь обратился он к ворону. — Почему сегодня эти опасения улеглись?
— Потому что сегодня мы удаляемся от тех мест, что внушают мне страх, — затряс головой ворон. — Эта дорога ведет вовсе не во владения Джека Чейна. Так что мне нечего бояться.
Услышав это, Вансен вздохнул с облегчением. Он бы тоже приободрился — если бы не дождь, упорный и надоедливый, если бы не темное небо, если бы не сознание того, что он едет неведомо куда в обществе лишившегося рассудка юнца и демона, словно явившегося из жуткой легенды. Перспектива очередного ночлега на мокрой земле, посреди жестких древесных корней, тоже не способствовала улучшению настроения.
У ворона было такое множество дурных привычек, что выбрать из них наиболее скверную представлялось Вансену непосильной задачей. Впрочем, пристрастие Скарна к болтовне, поток которой можно было прервать только резким окриком, несомненно, раздражало сильнее всего. Ворон был очень доволен тем, что путешественники изменили направление, и весь день не умолкал. Лишь когда раздраженный Вансен пригрозил привязать его на веревку и заставить лететь вслед за лошадью, ворон стал говорить потише, однако молчать все равно не мог. Он сообщал своему спутнику названия всех деревьев и кустов, встречавшихся им по пути, строил предположения относительно того, какие съедобные твари водятся в этих краях, а потом предался сладостным воспоминаниям о том, как пожирал птенцов прямо в гнездах. Тут терпение Вансена лопнуло.
— Заткнешься ты или нет? — рявкнул он. — Ради Тригона, закрой свой клюв, сиди тихо и не мешай мне думать.
— Но я не могу сидеть тихо, господин. — Скарн запрыгал на спине лошади, приоткрыв клюв и всем своим видом выражая крайнюю степень обиды. — Видишь ли, если я замолчу, от скуки я буду топтаться по спине твоего скакуна и причиню боль бедному животному. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя лошадь страдала?
Вансен вовсе не хотел этого. Скарн уже несколько раз, теряя равновесие, глубоко вонзал когти в шкуру несчастной лошади, так что она взвивалась на дыбы и едва не сбрасывала обоих седоков. Обвинять ее капитан не мог: когти у ворона были длинные, и лошади явно не могло понравиться, когда они впивались ей в шею.
«О Перин, повелитель Небес, прошу тебя, даруй мне силы! — безмолвно взмолился капитан королевских гвардейцев. — Даруй мне силы выдержать все испытания, которые ты ниспослал мне. Я слишком слаб и нуждаюсь в твоей поддержке».
— Тогда выбери более осмысленную тему для разговора, — произнес он вслух. — Я не хочу слушать о том, как ты жрал птенцов и лакомился мохнатыми пауками.
— Если желаешь, господин, я расскажу тебе историю столь увлекательную, что время в пути пролетит незаметно, — радостно прокаркал ворон.
