— Не забудь вернуть его сегодня же, — предупредила владелица зеркала.
Киннитан кивнула.
— Мне нужно… для моих волос, — пробормотала она на своем ломаном иеросольском. — Скоро верну.
Подойдя к кровати, она увидела, что Голубь старательно очистил постель от стружек. Киннитан поставила деревянную птичку на пустой бочонок, служивший ей и ее соседке ночным столиком. У этой соседки она одолжила расческу — женщина оказалась настолько щедра, что ничего не попросила взамен.
Устроив зеркало на коленях, Киннитан принялась изучать собственное отражение. К своему великому огорчению, она обнаружила, что ее непослушные волосы вновь выбились из-под платка и приметная рыжая прядь открыта для всеобщего обозрения. Подумать только, в таком виде она разгуливала по крепости, где ее мог увидеть всякий! Киннитан оставалось лишь пожалеть, что в ее распоряжении больше нет красок и притираний, излюбленных обитательницами гарема. Для того чтобы скрыть злополучную прядь, она пользовалась сажей, но во влажном горячем воздухе прачечной сажа недолго держалась на волосах. Самые старшие из прачек коротко стригли свои волосы. Быть может, решила Киннитан, никто не сочтет слишком странным, если она последует их примеру.
— Ты ведь Нира? — раздался за ее спиной скрипучий голос.
Киннитан вздрогнула, поспешно спрятала волосы под платок и обернулась. В проходе между кроватями стояла пожилая женщина — та самая прачка с обожженным лицом и гнилыми зубами, что сегодня спасла Киннитан от назойливых расспросов.
— Да, меня зовут Нира, — с замиранием сердца ответила девушка.
— А я Лоза. Я сразу тебя узнала, как только увидела здесь. Это кто, твой младший братишка?
Голубь взглянул на женщину с опаской — жизнь научила его не доверять незнакомым людям.
— Да. Его зовут Нонем.
— Славный мальчуган. Мне не хотелось тебя беспокоить, детка, но дело в том…
Она не договорила, потому что в комнату вошла Язи в сопровождении юной девушки в красивом голубом платье. Такие наряды попадали в руки прачкам чрезвычайно редко, лишь тогда, когда их призывали знатные дамы из верхних покоев. Женщины изумленно уставились на необычную посетительницу.
— Нира, я только что… — затараторила Язи и тут же осеклась, заметив пожилую женщину. — Лоза! Что ты здесь делаешь?
Женщина улыбнулась и тут же поджала губы, чтобы скрыть потемневшие пеньки зубов.
— О, я не смогла выйти из ворот, чтобы попасть домой! — пояснила она. — Там полно солдат и такая кутерьма, что и не подступиться. Телеги, волы, люди, все смешалось. Говорят, прибыли наемники из Сессиана, которых вызвал лорд-протектор. Вот я и решила, что сегодня мне лучше переночевать здесь.
— Что ж, поговори с надзирательницей, — сказала Язи. — Думаю, она не будет возражать.
В обычное время Язи обрушила бы на пожилую прачку град вопросов, желая узнать все подробности «кутерьмы» у ворот, но сейчас ей было не до того.
— Нира, кое-кто хочет с тобой поговорить, — сообщила она.
Киннитан почувствовала, что голова у нее закружилась. В полном недоумении она повернулась к юной девушке в шелковом голубом платье и бархатной накидке. Взоры всех обитательниц барака по-прежнему были устремлены на это дивное видение.
— Да? — выдохнула Киннитан.
— Я должна отвести вас к моей хозяйке, — сообщила девушка. — Вас ведь зовут… Нира?
Растерянность, охватившая Киннитан, моментально сменилась паникой, и она прилагала отчаянные усилия, чтобы держать себя в руках.
— Кто… кто твоя хозяйка? — пролепетала она, с трудом подбирая иеросольские слова.
— Она сама сообщит вам об этом, — сказала девушка. — Прошу вас, идемте со мной.
На лице ее застыло непроницаемое выражение, однако чувствовалось, что она волнуется, выполняя столь ответственное поручение.
— Жаль, что тебе придется уйти, Нира, — вздохнула Лоза. — Мне так хотелось с тобой поболтать.
— Лучше не упрямься, иди с ней, — посоветовала подруге Язи. — Вдруг какой-нибудь прекрасный принц положил на тебя глаз, пока мы плутали поэтому громадному дому. Может, мне стоит пойти вместе с тобой? Ведь ты так плохо говоришь по-здешнему, что не поймешь, когда он сделает тебе предложение!
— Помолчи, Язи, — с досадой перебила Киннитан.
Больше всего на свете ей хотелось, чтобы дивное видение исчезло. Но, увы, девушка в голубом платье по-прежнему стояла в проходе, под обстрелом любопытных взглядов.
— Нира должна идти одна, — проронила она.
— А… мой брат? — выдохнула Киннитан.
— Я за ним присмотрю, — заверила Язи. — Мы с ним отлично проведем время, верно, Нонем?
Голубь любил Язи, но то, что Киннитан придется уйти с незнакомой девушкой, было ему явно не по душе. Тем не менее он поймал предостерегающий взгляд Киннитан и кивнул в знак согласия. Киннитан поднялась, отдала Язи расческу и зеркало, попросила вернуть эти ценные вещи владелицам. После чего вслед за девушкой вышла из барака в холодную темноту, освещенную факелами.
Шагая по выложенному плитками Гулкому Променаду, Киннитан нащупала в кармане платья маленький ножик Голубя и порадовалась тому, что не успела отдать его мальчику.
— Кто твоя хозяйка? — вновь обратилась она к девушке.
— Она сама сообщит вам все, что пожелает сказать, — проронила юная посланница и вновь погрузилась в молчание.
* * *
— Я очень недоволен, — заявил отец.
Пелайя в этом не сомневалась. Граф Перивос отнюдь не был любителем сюрпризов, а то, что случилось, было весьма неожиданно.
— Мог ли я ожидать, что моя дочь поддастся на посулы пленника-чужестранца и согласится передать его послание! И это сейчас, когда у меня столько тревог и забот! Но мало этого — оказывается, пленник рассчитывает, что моя дочь устроит для него какое-то… тайное свидание! Это уж слишком!
— Вовсе не тайное свидание! И я не поддавалась ни на какие посулы! Король Олин ничего мне не обещал. Он просто попросил оказать ему любезность.
Пелайя потянула отца за рукав и заметила, что манжет его камзола совсем истрепался. Сердце у нее сжалось при мысли о том, что отец все свое время проводит за письменным столом.
— Прошу тебя, папулечка, не надо сердиться по пустякам! Или то, что написано в этом письме, тебя расстроило?
— Папулечка? — удивленно вскинул брови отец. — Ты меня давно так не называла — с прошлого раза, когда хотела что-то выпросить. Нет, в письме не содержится ничего противозаконного. Напротив, все соображения твоего знакомого весьма разумны и могут быть нам полезны. Взамен он просит сообщить ему все, что мне известно о его стране и его семье. Меня беспокоит одно: этот человек слишком много знает. Ума не приложу, как заключенный, не покидающий своих комнат, мог так хорошо изучить оборонительные сооружения цитадели.
