Чет промолчал. Он застыл на месте, как путешественник, заблудившийся на темных неосвещенных дорогах в окрестностях Города фандерлингов. Он вдруг понял, куда отправился Кремень, и эта мысль его испугала.
Храп мужа Финнет не уступал по громкости реву его кузнечного горна.
«Весь день я слушаю грохот ударов по металлу, — думала она, — а ночью не могу спать из-за невыносимого храпа. Боги дают нам то, чего мы заслуживаем, но чем же я это заслужила?»
Нельзя сказать, что в ее жизни не было ничего хорошего. Онсин Дубовый Сук был не самым плохим мужем. Он усердно работал в своей крошечной кузне и не слишком много времени проводил в таверне, что располагалась в конце улицы. Муж не бездельничал, как другие, что просиживали часами на лавочке под плющом и переговаривались с прохожими. Финнет считала его не самым ласковым супругом, зато хорошим отцом. Он любил сына и дочь, учил их чтить богов и уважать родителей. Самым тяжелым наказанием для них у него был подзатыльник или шлепок.
«А еще, — размышляла Финнет, — у него хватит сил убить любого голыми руками».
Когда Финнет видела широкую спину Онсина и темные вьющиеся волоски на его крепкой шее, когда она смотрела, как он держит железный прут и превращает его в подкову для вола или объясняет сыну секреты кузнечного ремесла, в ней просыпалось желание. Тогда ей было не важно, храпит он или нет.
Звуки храпа изменились — в них появились вопросительные нотки — и смолкли. Дочь Агнесс заворочалась в колыбели. К неописуемому ужасу Финнет, оба ребенка подцепили лихорадку, недавно охватившую город Кендлстон и окрестные долины. У Агнесс болезнь протекала особенно тяжело, но через неделю ей полегчало. Зория, милосердная богиня, услышала молитвы матери.
Финнет стала погружаться в сон с мыслями о том, что следует сменить солому на полу, ведь на улице теперь сыро. А еще нужно заставить Онсина заделать трещины в окнах их маленького домика…
Вдруг Финнет услышала отдаленные крики. Когда она поняла, что это не голоса стражников, сон как рукой сняло.
Сначала женщина подумала, что где-то, должно быть, случился пожар. Жизнь в городе отличалась от деревенской, к которой Финнет привыкла с детства. Здесь пожар мог начаться очень далеко, в неизвестном доме незнакомых людей, но вскоре огонь добирался и до вашей улочки, словно армия разъяренных Демонов, с головокружительной скоростью перескакивающих с крыши на крышу. Неужели пожар? Зазвонил колокол. Он звонил и звонил, а крики людей становились все громче. Кто-то пробежал по улице, призывая на помощь городские власти. Все-таки там пожар.
Финнет начала расталкивать Онсина. И тут услышала крик гораздо более громкий, чем остальные. Возможно, он доносился с их улицы:
— На нас напали! Они взбираются на стены!
Сердце Финнет сильно забилось. «Напали? Взбираются на стены? Кто?»
Она яростно тормошила мужа. Он был слишком тяжел, чтобы столкнуть его с кровати. Онсин сел на постели и потряс головой.
— Война! — крикнула Финнет, дергая его за бороду, пока муж не оттолкнул ее руки. — Люди вышли на улицу, кричат, что началась война!
— Что?
Он шлепал себя по щекам и безжалостно щипал, чтобы очнуться, потом поднялся с соломенного тюфяка.
Агнесс проснулась и заплакала. Финнет поправила одеяльце и поцеловала дочку, но девочку это не успокоило.
Финнет взглянула на сына. Мальчик только что открыл глаза, но еще не отошел ото сна. Он вертелся и удивленно оглядывался, словно впервые видел собственный дом.
К глазам Финнет подступили слезы.
Онсин натянул теплые брюки, надел зачем-то лучшие ботинки, но забыл про рубашку. В одной руке он сжимал молот — никто на их улице не мог даже поднять его, — а в другой топор, который правил для Тулли Плотника. Даже сейчас, в ужасную минуту, Финнет подумала: муж похож на героя из старой сказки, на доброго великана, бородатого полубога Хилиомета. Он прислушивался к крикам, доносившимся с улицы.
Финнет тоже услышала новые звуки: вопли, становившиеся все пронзительнее, как усиливающийся ветер. Ее охватил ужас, какого она никогда прежде не испытывала.
— Я вернусь, — бросил Онсин, направляясь к двери.
Он не поцеловал детей, не дождался благословения жены, и от этого Финнет охватило отчаяние.
«Напали? Кто это может быть? Мы не воевали с Сеттлендом со времен моей бабушки. Разбойники? С чего бы разбойникам нападать на город?»
— Мама? А куда пошел папа? — спросил маленький Ферджил.
Она склонилась к нему, чтобы успокоить, и только тут почувствовала, что дрожит — на ней не было ничего, кроме наспех накинутого на плечи одеяла.
— Папа пошел помогать другим людям, — объяснила она детям и начала одеваться.
Финнет не верилось, что продолжается все та же ночь — прошло лишь несколько часов после полуночного сигнала колокола. Еще совсем недавно она лежала в постели, ей мешал храп Онсина, и она с тревогой прислушивалась к дыханию Агнесс. Теперь же казалось, что сам Перин вдруг поднял свой молот и разбил всю прежнюю жизнь, превратил ее в пыль.
Кендлстон был охвачен пожаром, но не это сейчас ее волновало. Улицы заполнили кричащие люди. Некоторые из них были в крови. Их вытаращенные глаза темнели пятнами на бледных лицах, а открытые рты зияли, словно дыры. Казалось, земля извергла из себя мертвецов. Финнет не могла и не хотела об этом думать — столько ужаса не умещалось в ее голову и ее сердце, ведь у нее на руках остались двое перепуганных плачущих детей. Она искала место, где можно спастись от пожара и криков. Но таких мест больше не было.
Более всего ужасал вид нападавших. Безобразные существа, вышедшие из кошмарных снов, перелезали через стены, прыгали по крышам. Некоторые из них походили на животных, у других тела были такие искривленные, что Финнет не могла понять, как они могут носить оружие и доспехи.
На главной площади среди огромной толпы горожан она увидела высокого человека на вздыбленном коне. Финнет подумала, что он мог бы приободрить людей. Хорошо бы встретить кого-нибудь из благородных лордов или самого герцога Рорика. Финнет не довелось ни разу увидеть его за все время, что она живет здесь. Да, точно — это герцог Рорик прискакал из замка Дейл-Хаус, чтобы собрать перепуганных горожан и повести за собой против ужасных захватчиков.
Но тут она разглядела, что у всадника слишком длинные волосы, что он гораздо выше всех остальных, что у него чересчур вытянутые белые руки и пальцев на них больше, чем положено. Глаза всадника — и глаза его коня — горели желтым огнем, как у кошки. Он не собирал людей на бой, Финнет ошиблась, подумав так. Люди стонали под копытами его скакуна, а всадник колол жертв длинным копьем, как овец, когда их гонят на бойню.
Агнесс споткнулась и упала, Ферджил закричал. Финнет подхватила детей на руки и потащила прочь от площади. Она совсем не знала эту часть города… или в такую жуткую ночь все вокруг казалось незнакомым? Она не узнала бы сейчас и собственный дом.
