— Не стоит, Дэниел. Но надеюсь, что, прежде чем рвануться в бой на следующем собрании, ты сперва поговоришь со мной. Некоторое время равновесие будет очень неустойчивым.
Генерал сверкнул глазами, но сражение было уже проиграно.
— Да, как скажешь. — Он снова похлопал себя по карману и вспомнил. — Кстати, Боб, не можешь открыть для меня проход?
— В твоей системе неполадки, Дэниел?
— Да. Моя команда ими уже занимается. Так, мелкая проблема.
— Конечно. Ты готов?
— Почти. И еще одно — мне просто любопытно, сам понимаешь. У тебя… из твоей системы ничего не пропадало?
— Пропадало? — Уэллс прищурил бледные глаза.
— Ну, всякие мелочи. Приборчики, предметики. Виртуальные объекты.
— Что-то я тебя не понимаю, Дэниел. Так ты хочешь сказать, что из твоей системы пропадают виртуальные объекты? Ты… что-то потерял?
Якубиан секунду помедлил с ответом.
— Да. Всего лишь зажигалку. Наверное, оставил в одном из доменов. Я тут подумал, что если симуляция достаточно сложная, то в ней можно и что-нибудь потерять, как в РЖ, правильно?
Уэллс кивнул:
— Наверное. Значит, ничего важного ты не терял? А если и потерял какую мелочь, то ее можно просто дублировать.
— Конечно! Да, то была просто зажигалка. Я готов к переходу, Боб.
— Спасибо, что выслушал меня. Надеюсь, я был не очень груб.
— Тактичностью ты не знаменит, Боб, но думаю, смогу пережить твою грубость.
— Рад это слышать, Дэниел. До свидания.
Помещение, распахнутые окна и бесконечный рокот Тихого океана мгновенно исчезли.
ГЛАВА 24
ПРЕКРАСНЕЙШАЯ УЛИЦА Б МИРЕ
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ШОУ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ: Путешествия с невидимым псом «Спрути»!
(изображение: гостиная Венгвенга Чо)
ЧО: О нет! Кто-то погубил мой доклад губернатору округа! Он разорван в клочки! Но эта комната была заперта весь день!
ШУО (шепотом): Спрути! Ты плохая собачка! Придется отрезать твои мелкие невидимые яйца!
(за кадром: смех)
ЧО: Меня за это казнят! А семья даже не получит страховку после моей смерти! О, это ужасно!
ШУО: Я что-нибудь придумаю, чтобы помочь вам, уважаемый Чо. (шепчет) Но хитромудрый Спрути наверняка снова все испортит!
(за кадром: смех и аплодисменты)
Голубая неоновая завеса растаяла. Искры вспыхнули и умерли. Лежа на спине под беззвездным ночным небом, Пол пытался отыскать смысл во всем произошедшем — откровениях Нанди, внезапном нападении, бегстве от воинов хана, во всей этой непостижимой путанице. А теперь Река овладела им вновь, и еще раз перенесла из одной реальности в другую, из Ксанаду в… куда?
С того места, где он лежал, вытянувшись во весь рост на дне лодки, Пол мог видеть лишь пухлую, полную белую луну, успокаивающе обычную — как будто это что-то значило. Ну и чем окажется жалкое новое место? Рекой Амазонкой, где кишат крокодилы? Осадой Хартума? Или чем-то еще более странным, что он вообще не сможет угадать, воплощением лихорадочного бреда какой-нибудь богатой старой сволочи? Его захлестнула ошеломляющая тоска по дому.
И сделал это со мной Феликс Жонглер.
Это имя — последнее, что сказал ему Нанди, — странно прозвенело в голове. Пол слышал его прежде, точно слышал — возможно, имя Жонглера упомянул тот, кто называл себя профессором Бэгуолтером в версии Марса из дешевых фантастических журнальчиков для подростков начала прошлого века. Но в этом имени таилось и нечто большее, резонанс, который проник глубже и вызвал странно разобщенные образы — котел, окно, какое-то помещение, полное птиц. Образы оказались столь же неуловимыми, сколь и смутными — когда Пол попытался их удержать, сложить в нечто осмысленное, они рассыпались, оставив лишь тупую боль, мало отличающуюся от тоски по дому.
Жонглер. Впрочем, в этом уже что-то есть — имя, с которым можно работать, как в голове, так и вне ее, в этих нанизанных на Реку мирах. Прибор. Возможно даже, компас. Нечто, чем можно воспользоваться для начала поиска лежащего перед ним пути.
Но эта новая симуляция не принадлежит Жонглеру. Так сказал Нанди.
Эта мысль придала сил Полу, помогла сесть, уперевшись локтями в планшир, и оглядеться. Щеки овевал прохладный ветер, ночь стояла довольно холодная, но не морозная. Одет он вроде бы тепло (одеяния из «Тысячи и одной ночи», очевидно, остались в симуляции Ксанаду), но его гораздо больше интересовало то, что находится впереди: по какой-то причине Пол не мог различить этого ясно, но вдоль берега точно видна россыпь огоньков — не очень много, но и не мало.
Во всяком случае, я не оказался где-то в глуши, посреди нигде… Но даже если ему предстоит оказаться в самом радостном и населенном виртуальном городе, какой только можно вообразить, он и тогда окажется именно «нигде». В электронной иллюзии. По уши в программных кодах. Тем не менее мысль отведать более цивилизованный вариант виртуальности обладала своей привлекательностью. Во время ледникового периода и марсианского вторжения он уже устал спать не в постели.
Огоньки стали удаляться, и Пол понял, что дрейфует. Пока он нашаривал весло, лодка выплыла из тумана, о котором Пол даже не подозревал, и городские огни внезапно вспыхнули перед ним, как канделябр со свечами.
Ему редко доводилось видеть более прекрасное зрелище.
Когда он с восхищением их разглядывал, позабыв о бесполезно зависшем над водой весле, мимо сквозь редеющий туман начали двигаться темные силуэты, заслоняя россыпь городских огней подобно кисти, обмакнутой в чернила. Когда рядом проскользнула первая лодка — слишком далеко, чтобы разглядеть детали, — Полу показалось, что он расслышал пронесшийся над водой смех. Через несколько секунд показались еще пять-шесть лодок, словно сформировавшись прямо из тумана. С их изогнутых носов свисали фонари, и даже когда призрачные суда проплыли и вернулись в туман, он все еще различал светлячки их раскачивающихся фонарей.
Лодка поменьше и совсем без фонарей внезапно прошла наперерез — так близко, что Пол почти смог бы дотронуться вытянутым веслом до ее лоснящегося черного борта. Он заметил мелькнувшие на ней жуткие искаженные лица, и сердце на мгновение замерло: похоже, его забросило в реку на очередной чужой планете, снова Марсе или еще хуже. Кто-то окликнул его, удивленно и нетрезво, но лодку, стремительно приближающуюся к городским огням, уже проглотил туман. И лишь когда она полностью исчезла, а Пол остался наедине с туманом в плавно покачивающейся лодке, он вдруг понял, что все люди в той лодке были в масках.
Теперь огни приблизились, нависая над ним, как горный хребет, состоящий только из драгоценных камней, но эти драгоценности начали превращаться в предметы более прозаичные, но не менее восхитительные — факелы, уличные фонари, освещенные изнутри окна, и все они улыбались из темноты. На противоположном берегу реки тоже горели огни, такие же яркие, несмотря на расстояние, и столь же радостные. Сейчас Пола окружали прогулочные лодки, полные веселящихся людей в масках, которые громко смеялись или окликали соседние лодки. В ночном воздухе витала музыка — струны и голоса, пронзительные флейты, и не всегда в лад. Ему показалось, что в расслышанных обрывках музыки есть нечто четко старинное, старомодное, но когда плывешь сквозь сон, сосредоточиться трудно.
