Он точно не знал, в чем причина. У него болели суставы, но к этому он давно привык. Ему было жарко, даже после жаркого дня ночь казалась раскаленной, они обливались потом, бредя по пескам, но и в этом не было ничего нового.
Хуже всего то, что он не может набрать в легкие побольше воздуха. Как бы глубоко Орландо ни вдыхал, оставалось ощущение, что в груди находятся полости с углекислотой, которую невозможно выдохнуть. Он начинал задыхаться, не успев вздохнуть.
Орландо останавливался уже в двадцатый раз, сгибался пополам и вставал на колени, пытаясь вдохнуть воздух.
— Что, совсем плохо? — спросил Фредерикс. Он не смог скрыть дрожь в своем голосе.
Орландо кивнул. От усилия он закашлялся, перед закрытыми глазами замелькали огоньки. Но, даже открыв глаза, он увидел плывущее небо и огоньки.
— Да, мне плохо.
— Нам лучше остановиться, — осторожно предложил Фредерикс. — Можем присмотреть себе место для стоянки. Может, на этот раз разложим костер — сам знаешь, потрем палочку о палочку.
Орландо не согласился, несмотря на тяжесть в голове.
— Мы должны идти. Мы должны рассказать остальным.
— Я знаю. Мы должны рассказать остальным, что ты узнал про этих братьев Грааля.
— Значит, нужно, — Орландо судорожно вздохнул. — Мы должны добраться до Стен Приама.
— Да, но что толку, если ты убьешь себя? — Фредерикс настаивал, почти грубо.
— Послушай, Фредерикс, — возразил Орландо, поднимаясь с колен. — Я все равно умру, и здесь нет твоей вины, ты ничего с этим не можешь сделать.
— Мы все умрем, Орландо.
— Я не это хотел сказать, и ты прекрасно знаешь. Я, возможно, не смогу выбраться из этой Сети. Для меня это слишком. Я обычно проводил в постели двенадцать часов в день, даже когда не было обострения.
Он поднял руку, чтобы остановить возражения:
— Мне здесь не справиться, Я не могу. Нам предстоит сделать работу. У меня есть это здоровое тело Таргора, и я выжму из него все, что можно. Если я не передам эту информацию Рени и !Ксаббу, они не смогут выбраться из Сети. Они рискуют все погибнуть здесь — полдесятка людей! Не говоря уже о детях, таких как брат Рени. А что до меня — если бы здесь была какая-нибудь Нильская областная больница, я лег бы в нее. Там, наверное, были бы судна в виде пирамид, тогда я протянул бы еще несколько месяцев. — Он медленно двинулся дальше вдоль реки, Фредерикс стоял на месте. — Спасибо, что ты обо мне заботишься, — бросил он через плечо. — Но у меня нет выбора.
Фредерикс пошел рядом, но больше не нашел что сказать.
Орландо решил не останавливаться после такого разговора, и они прошли довольно далеко. Ему был нужен кислород, но частое дыхание вызывало кашель, тогда он воспользовался своей уловкой из реального мира, которую применял, когда у него случался бронхит, — стал дышать неглубоко и носом. Он пошел медленнее, но старался держать темп. Луна проплыла над горизонтом и скрылась в облаках, это были первые облака, которые они увидели в Египте.
— Думаешь, пойдет дождь? — с надеждой спросил Фредерикс.
— Вряд ли, Упаут говорил, что в этих краях уже много лет не было дождя.
Когда начало светать, они разбили лагерь в куче камней метрах в ста от реки. Теперь не надо было напрягаться, и Орландо тут же опустился на землю. Он мельком заметил, что Фредерикс натягивает над ним свою одежду, и сразу уснул.
Женщина, которая убеждала его дать Бизли нужный ему ответ, появилась в смутных видениях Орландо.
На ней была лишь юбка из прозрачной материи, взгляду были открыты маленькие округлые груди и почти детский живот, но несмотря на разочарования и несбыточные желания Орландо, она не вызывала эротических мыслей. Ее глаза, густо обведенные черным, смотрели куда-то сквозь него. Она прижимала что-то к груди, но что именно, нельзя было разглядеть из-за ее темных волос, спадающих толстыми косами. Только когда она подплыла совсем близко и он мог коснуться ее (хотя во сне был обездвижен — бестелесный наблюдатель), и протянула к нему руки, он увидел, что она держит перо, переливающееся красками, длиной с половину руки. Орландо не мог назвать цвет этого пера.
«Кто ты?» — спросил он, или подумал, что спросил.
«Я — Ма'ат, — ответила она. — Богиня правосудия. Когда твою душу поставят на весы, на другую чашу ляжет это Перо Истины. Если твоя душа тяжелее его, она отправится во тьму. И если твоя чаша поднимется, то ты отправишься на лодку Ра вместе с другими праведниками, чтобы отплыть на запад и жить там в блаженстве».
Она говорила это со спокойной уверенностью экскурсовода или диктора документального кино. Он не видел ее раньше, ко она почему-то казалась знакомой, однако во сне он не мог вспомнить.
«Зачем ты мне это говоришь?» — спросил Орландо.
«Потому что это моя задача. Потому что я принадлежу к богам этого места. — Она замолчала, похоже, впервые сбилась, словно вопрос Орландо вдруг нарушил что-то. — Потому что я не знаю тебя, а ты ходишь между реальностью и вымыслом, — наконец нашлась она. — Твое присутствие беспокоит меня».
«Между реальностью и вымыслом? — Орландо пытался понять, что она хотела сказать, но богиня Ма'ат стала растворяться в воздухе. — Где я нахожусь?»
Она не ответила. Он проснулся и увидел, что солнце еще вовсю светит, Орландо задыхался, попытки набрать воздух в легкие стерли из памяти богиню из его сна.
Они находились в пустыне уже четыре с половиной ночи, а конца было не видно, не было никаких изменений. Нил петлял по равнине и исчезал в освещенной звездами дали, превращаясь в тонкую черную полоску. Вокруг них были только бесконечные дюны, меняющие форму от налетавших ветров, они постоянно менялись и постоянно были прежними.
Но что-то все-таки изменилось.
Фредерикс тоже это заметил.
— Ты слышишь?
Орландо с мрачным видом тащился по песку, проваливаясь по щиколотку.
— Это не звук.
— Что?
— Это не звук. — Он глубоко вздохнул и пошел еще медленнее. — Я уже чувствую это некоторое время. Это вибрация, типа того, еще оно напоминает запах. Много чего, но сначала я тоже подумал, что это звук. Оно впереди и становится все сильнее.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — Фредерикс поморщился. — Что ты об этом думаешь? — Он старался говорить твердым низким голосом.
— Не знаю, но что бы это ни было, это плохо.
— Что же нам делать?
— Что нам делать? Идти дальше. У нас нет выбора, Фредерикс, ты забыл?
Ощущение продолжало усиливаться. То, что поначалу раздражало не больше, чем надоедливое жужжание насекомого или запах чего-то прокисшего, начало вытеснять все остальные мысли и чувства Орландо. Ощущение было как при сильной головной боли, но расположенной не внутри головы, а снаружи.
