В следующий раз Кристабель понравилось в «Сиуолл-центре» гораздо больше, и во все остальные поездки тоже. Папа всегда считал, что ездить туда просто глупо, раз поездка в один конец занимает три четверти часа (он всегда именно так и говорил: «Это же три четверти часа в один конец!»), а все нужное можно купить или в магазине на базе, или просто заказав, но мама сказала, что он не прав. «Только мужчина способен всю жизнь покупать вещи, даже не пощупав сперва ткань или не взглянув на стежки», — заявила она в ответ. И всякий раз, когда мама это говорила, у папы становилось такое лицо, как будто он произносит Трудную Фразу.
Кристабель любила папу, но в этом случае признавала мамину правоту. Тут лучше, чем в магазине на базе и даже в Сети. В «Сиуолл-центре» почти так же здорово, как в парке аттракционов да что там говорить, если внутри действительно есть парк аттракционов! И круглый театр, где можно смотреть сетевые шоу на экране, который больше, чем дом Кристабель. И еще там есть герои мультиков, которые ходят или летают рядом с тобой, шутят и поют, и ненастоящие люди, которые появляются и исчезают, и замечательные представления прямо в витринах магазинов, и много всего прочего. А самих магазинов там столько, что Кристабель даже представить не могла. Есть магазины, где продают только губную помаду, или только наноодежду, как у Офелии Вейнер, и даже один магазин, где нет ничего, кроме старинных кукол. Эти куклы не ходят и не разговаривают. Они вообще ничего не умеют, зато они такие красивые! Кукольный магазин стал у Кристабель любимым, хотя в нем и чуточку страшновато — заходишь, а на тебя смотрят множество глаз на множестве лиц. Мама даже сказала, что на следующий день рождения она сможет прийти сюда и выбрать любую старинную куклу. И, хотя до дня рождения еще долго, поездка в «Сиуолл-центр», где она приходила в этот магазин и присматривала себе необычную игрушку, обычно становилась лучшим событием недели. Кристабель ее так предвкушала, что накануне даже не могла заснуть. Но сегодня она была совсем несчастной, и мистер Селларс ей не отвечает, и она здорово испугалась того странного мальчишку, которого опять видела прошлой ночью за окном.
Кристабель с мамой находились в магазине, где продавалось все для того, чтобы устроить барбекю, когда Лягушачий Принц смолк, а вместо него послышался голос мистера Селларса. Мама в это время искала какую-то вещь для папы. Кристабель немного отошла — так, чтобы мама ее видела — и притворилась, будто разглядывает большую металлическую штуковину, больше смахивающую на космический корабль из мультика, чем на жаровню для барбекю.
— Кристабель, ты меня слышишь?
— Ага. Я в магазине.
— Можешь сейчас со мной говорить?
— Ага. Только негромко.
— Так вот, я увидел, что ты несколько раз пыталась со мной связаться. Это важно?
— Да. — Ей хотелось рассказать ему все. Слова теснились во рту как щекотливые муравьи, и Кристабель хотелось выплюнуть их всех сразу. Рассказать, как за ней следил мальчишка, и почему она не сказала тогда о нем мистеру Селларсу (ведь она была виновата в том, что не смогла сама перекусить проволоку в ограде). Рассказать все.. Но к ней уже направлялся продавец из магазина. — Да, важно.
— Хорошо. Сможешь завтра? Сейчас я очень занят кое-чем другим, малышка Кристабель.
— Ладно.
— Как насчет в 15.00? Ты сможешь прийти после школы. Это хорошее для тебя время?
— Да. Мне надо идти. — Она сняла книгоочки, едва Лягушачий Принц снова заговорил.
Продавец из магазина (низенький, толстенький и с усами, похожий на папиного друга капитана Перкинса, только помоложе) улыбнулся ей до ушей:
— Здравствуй, девочка. Очень симпатичная машина, правда? «Магна-Джет Адмирал», самая современная. Мясо в ней никогда не касается решетки. Хочешь купить такую для папочки?
— Мне пора идти, — сказала она и направилась к маме.
— И тебе всего хорошего, — сказал продавец.
Кристабель крутила педали изо всех сил. Она знала, что у нее мало времени. Маме Кристабель сказала, что ей надо полить свое дерево после школы, и мама разрешила, но дома надо было быть уже в 15.30.
Все ученики в классе мисс Кэрман посадили деревья в Саду Китайской Дружбы. Правда, пока это были еще не деревья, а зеленые прутики с листиками, но мисс Кэрман сказала, что если они станут их поливать, то когда-нибудь прутики обязательно станут деревьями. Своему дереву Кристабель налила побольше воды еще по дороге в школу, чтобы потом выкроить время для встречи с мистером Селларсом.
Она ехала так быстро, что шины велосипеда даже жужжали. На каждом перекрестке Кристабель смотрела по сторонам — но не потому, что высматривала машины, как ее учили родители (хотя и машины тоже), а потому что хотела убедиться, что поблизости нет того ужасного мальчишки. Он велел приносить еду, и она несколько раз приносила ему фрукты или немного печенья и дважды свой школьный завтрак, но не могла каждый день ходить к цементным домикам, иначе мама начала бы задавать много вопросов, поэтому Кристабель не сомневалась, что однажды мальчишка влезет к ней в окно и сделает что-то плохое. Ей даже снились кошмары о том, как он натирает ее грязью, а потом папа с мамой перестают ее узнавать и не пускают в дом, и ей приходится жить на улице, в холоде и темноте.
Когда она доехала до цементных домиков, на «выдромирских» часах было уже три минуты после 15.00. Она оставила велосипед в другом месте, у стены подальше от домиков, потом прокралась через рощицу, чтобы подойти в дому мистера Селларса с другой стороны. И хотя, когда она снова взглянула на часы, принц Пикапик держал между лапками 15.09, она через каждые несколько шагов останавливалась и прислушивалась. Кристабель уже три дня не приносила этому Чо-Чо никакой еды и надеялась, что он сейчас где-нибудь далеко отсюда и ищет что-нибудь поесть, но все равно оглядывалась — а вдруг мальчишка прячется за деревьями?
Поскольку она не увидела его и не услышала ничего, кроме птиц, девочка подошла к восьмому цементному домику, тщательно их отсчитав, как делала всегда. Она открыла дверь и сразу закрыла ее за собой, хотя темнота пугала Кристабель не меньше, чем сны о грязном оборвыше. Она так долго не могла нашарить ручку внутренней двери, что едва не заплакала, но тут дверь неожиданно распахнулась, а в проем скользнул луч красного света.
— Кристабель? Это ты, моя дорогая. Ты опоздала — я уже начал за тебя волноваться.
Мистер Селларс сидел в кресле у подножия металлической лестницы, держа в руке маленький квадратный фонарик. Выглядел он таким же, как и всегда: длинная тощая шея, кожа в шрамах от ожогов, большие добрые глаза. Кристабель заплакала.
— Малышка Кристабель, что с тобой? Почему ты плачешь, солнышко? Спускайся сюда, поговори со мной. — Он протянул дрожащие руки, чтобы помочь ей спуститься по лестнице. Девочка обняла старика и, ощутив под одеждой его худое, как скелет, тело, заплакала еще сильнее. Старик гладил ее по голове и все повторял: — Успокойся, успокойся.
