— Ну и что в этом хорошего для нас? Мы должны теперь будем пройти через все до единой стены, пока не окажемся снаружи?
Довольное выражение лица Азадора не изменилось. Он подошел к двери новой камеры. Один раз потянул за ручку, и она скользнула вбок, открыв путь в коридор.
— Никто не станет тратить время на то, чтобы запирать пустые камеры.
Первым побуждением Рени (чтобы скрыть раздражение от успеха этого человека) было сказать «Это обман!», что, как она сама понимала, звучало бы очень глупо. Она скользнула мимо Азадора и выглянула в коридор. Там ничего не было, лишь цемент цвета зеленой мяты и закрытые двери по обеим сторонам до самого поворота коридора. Монотонность нарушалась лишь плакатами, изображавшими Страшилу — здорового, энергичного, строгого Страшилу, провозглашающего: «Десять тысяч жевунов мертвы — ради чего? Помни про Оз!» и «Ты нужен Изумрудному городу!»
— Там нет никого. Пойдемте, — Рени повернулась к Азадору. — Ты знаешь, как отсюда выбраться?
— Там, где заканчиваются камеры, есть мастерская. В ней могут быть охранники, но все равно их будет меньше, чем впереди, где расположены правительственные кабинеты.
— Тогда так и сделаем, — Рени сделала несколько шагов, потом взглянула на !Ксаббу. — В чем дело?
Он покачал головой.
— Я что-то слышу… что-то чую. Я не уверен.
Тишину нарушил вялый звук («бум»), настолько слабый, что почти не был слышен: возможно, кто-то уронил книгу на стол несколькими комнатами дальше. Звук несколько раз повторился, потом все снова успокоилось..
— Ну, что бы это ни было, это очень далеко от нас, — заявила Рени. — Лучше не будем ждать, пока оно доберется сюда.
Не только коридор перед камерами, но и все остальные коридоры были пусты. Звук торопливых шагов, ее и Азадора, поскольку ступни !Ксаббу почти не издавали шума, жутко отражался от длинных стен, пока они бежали, и внушал Рени неприятное чувство.
— Где же все?
— Я же сказал, это место разваливается, — сказал Азадор. — Долгие годы идет война; у Страшилы осталось совсем мало подданных. Отчего, ты думаешь, мы были единственными пленниками? Всех остальных освободили и потом отправили воевать в Лес или на Фабрику.
Рени и знать не хотела, что такое «Фабрика». Сначала царство Атаско, затем уничтожение Улья, теперь это. Не разрушатся ли эти сим-миры, превратившись в пыль, как трава вельда из рассказа !Ксаббу? Или же им на смену придет что-нибудь еще более ужасное?
— Идите медленно, — сказал !Ксаббу. — Я слышу что-то и что-то чувствую — оно стучится мне в грудь. Здесь что-то не так.
— Какого черта это значит? — вопросил Азадор. — Мы почти во дворе. Черта с два мы теперь остановимся.
— Ты должен ему доверять, — сказала Рени. — Он знает, о чем говорит.
Двигаясь с большей осторожностью, они зашли за угол и обнаружили, что находятся в сплетении коридоров. На середине открытого пространства лежал высокий человек с длинной зеленой бородой и парой разбитых зеленых очков. Рядом с ним валялось какое-то древнего вида ружье. Он был явно мертв: то, что должно было находиться внутри него, просочилось на пол.
Рени подавила подступившую тошноту. Почему люди в этой симуляции имеют внутренности, ведь такого не было в мире насекомых?
Азадор обогнул тело.
— Двор в той стороне, всего лишь сотня метров, — прошептал он, указывая туда, где широкий коридор резко поворачивал. — Мы можем…
Вопль боли потряс коридор — такой яростный, что у Рени подкосились колени. Даже Азадор был явно потрясен, но их троица осторожно подошла к повороту коридора и заглянула за него.
На широкой грузовой рампе в конце коридора еще несколько людей с зелеными бородами и в зеленых очках дрались не на жизнь, а насмерть, сдерживая армию тиктаков. Зеленобородых в их борьбе поддерживали несколько еще более странных существ (тощие люди с колесами вместо рук и ног, плюшевый медведь с пробочным ружьем, другие солдаты, которые, казалось, были целиком сделаны из бумаги), но защитники явно уступали в численности, и несколько дюжин их уже были уничтожены. Лишь один тиктак пал, хотя два или три других ковыляли кругами с вывалившимися наружу внутренностями, но зеленобородые солдаты, похоже, истощили свои боеприпасы и теперь использовали длинные ружья исключительно в качестве дубинок. Чувствуя близкую победу, жужжащие тиктаки стягивались ближе к защищавшимся, как мухи роятся вокруг умирающего животного.
— Проклятье! — Рени была почти столь же раздражена, как и напугана. — Игры! Эти люди и их проклятые игры в войну!
— Если эти штучки до нас доберутся, это уже будет не игра, — прошипел Азадор. — Поворачивайте обратно! Пойдем другим путем.
Когда они возвращались по пересечениям коридоров и прошли то место, где по-прежнему лежало тело первого увиденного ими защитника, !Ксаббу потянул Рени за руку:
— Отчего этот мертвец здесь, когда сражение все еще идет у входа?
Рени понадобилось какое-то время, чтобы понять, о чем он спрашивает, к этому моменту они уже оставили зеленобородый труп позади. Их сокамерник повернул направо и бежал по коридору.
— Азадор! — позвала она, но тот уже остановился.
Еще два трупа лежало возле стены в следующей ветке коридора — два тела, три куска: верхняя часть тела одного из солдат валялась отдельно от его нижней части. Рядом с ним лежали студенистые останки одной из летучих обезьян. Громкие пронзительные обезьяньи крики разносились эхом из бокового коридора — там были другие обезьяны, объятые страхом и болью.
— Нам сюда не надо! — сказал Азадор облегченно. — Я вспомнил другой путь.
Он пошел вперед и не обернулся, даже когда очень человеческий, очень женский вопль разнесся по проходу.
— Эмили?.. Мне кажется, это наша подруга! — закричала Рени в спину удаляющемуся Азадору.
Он не обернулся и не замедлил шага, даже когда она его выругала. !Ксаббу уже двинулся по коридору в ту сторону, откуда донесся голос Эмили. Рени поспешила его догнать. Им открылась сцена битвы: картина теперь уже знакомая, но от этого никак не менее эксцентричная — летучие обезьяны и механические люди, дерущиеся насмерть. Вдруг из рукопашной схватки вырвалась стройная фигура Эмили и бегом бросилась в их сторону. Рени схватила ее, когда та пыталась пробежать мимо, и сбила с ног. Девушка дралась, как кошка, пока Рени не обхватила ее руками и не сжала изо всех сил.
— Это я, Эмили, это я, мы тебе поможем, — повторяла она снова и снова, пока девушка не перестала сопротивляться и не взглянула наконец на своих новых врагов. Ее и без того огромные от страха глаза еще более расширились.
— Вы! Незнакомцы!
Прежде чем Рени смогла ответить, мимо них вдоль коридора пролетела летучая обезьяна, но не по своей воле. Она шлепнулась об стену, сложилась, как игрушка без костей, и упала.
