Когда туалет, маленькая плитка и другие вещи Селларса были погружены в фургон, Соренсен велел обоим лечь позади фургона, чтобы их было не видно. Майор попытался заставить Чо-Чо сдать свое самодельное оружие, но Чо-Чо не настолько ему доверял, пришлось смириться и оставить мальчишке нож.
— Если мы остановимся, не шумите, — предупредил их Соренсен, накрывая одеялом. — Даже не дышите, если не хотите неприятностей.
Чо-Чо еще не был уверен, можно ли верить этому человеку, но старик не возражал, поэтому и он решил подчиниться. Фургон проехал совсем немного. Когда они остановились и с них сняли одеяло, оказалось, что они в каком-то гараже.
— Майк? — В дверях стояла женщина в ночном одеянии, как дамы в сетевых шоу. — Тебя так долго не было — я начала беспокоиться. — Казалось, что она вот-вот закричит, но старается сдержаться. — Все в порядке?
— Пришлось довольно долго прибираться, — проворчал он в ответ. — Да, у нас два гостя. — Он взял Чо-Чо за руку, крепко, но не слишком, и вытащил из машины. — Селларс забыл предупредить, что он не один.
— Вот так да. — Женщина посмотрела на Чо-Чо. — И что мы будем с ним делать?
— Шпынять меня, я вам сгожусь, дамочка. — Чо-Чо постарался, чтобы взгляд его был холодным.
— В багажник он не влезет, придется взять его с собой, — предложил Соренсен. — Если кто спросит, скажем, что он двоюродный брат Кристабель или что-то в этом роде.
— Нет, не похож. — Она нахмурилась, но не сердито. Чо-Чо все никак не мог сообразить, что происходит. — Лучше поедешь со мной.
Он вытащил нож. У нее расширились глаза.
— Я вообще никуда не поеду, ясно?
Она протянула руку, но медленно, как злой собаке, чтобы та понюхала. На него это подействовало гораздо больше, чем ее хмурый взгляд.
— Отдай мне это, сейчас же. Ты не понесешь это в мой дом.
— Сеньор Изабаль, пожалуйста, не упрямьтесь. — Селларс только что выполз на ступеньки фургона и тяжело дышал.
Чо-Чо уставился на женщину. Она не была похожа на настоящую, она была красивой и чистой, как женщина из рекламы. Что этим людям надо от него? Он крепче сжал нож, но та не убрала руку.
— Отдай мне, пожалуйста, — сказала она, — Никто не причинит тебе зла в этом доме.
Он перевел взгляд с женщины на ее крупного мужа, похожего на полицейского, который стоял молча, затем на мистера Селларса — тот кивнул, подбадривая, его желтые глаза были абсолютно спокойны. Наконец Чо-Чо положил нож на скамейку у двери рядом с пластиковой коробкой с гвоздями и шурупами. Он так поступил, потому что хотел, никто не может отобрать что-то у него.
— Хорошо, — сказала женщина. — А теперь иди за мной.
Когда вода набралась, она выпрямилась. Чо-Чо рассматривал странные вещи, находившиеся в комнате, — детские игрушки, засушенные цветы, сотен, наверное, девять кусков мыла, больше похожего на конфеты, чем еще на что. Поэтому он не сразу понял, что она сказала.
— Залезать… залезать сюда?
— Да, ты никуда не поедешь в таком виде. Ты… — Она запнулась. — Ты ужасно грязный. А я займусь твоей одеждой.
Он посмотрел на теплую воду, белые полотенца, висящие на вешалках.
— Вы хотите, чтобы я туда залез?
Она закатила глаза:
— Да. И поторопись — у нас мало времени.
Чо-Чо взялся за верхнюю пуговицу на куртке, но остановился. Она стояла все там же, скрестив руки на груди.
— Что вы там делаете? — спросил он. — Шутите, что ли?
— Ты о чем?
— Не буду я при вас раздеваться! — сердито заявил он.
Мама маленькой девочки вздохнула:
— Сколько тебе лет?
Он задумался, нет ли в вопросе какого подвоха.
— Десять, — наконец ответил он.
Женщина вздохнула:
— А как тебя зовут?
— Чо-Чо, — он сказал это так тихо, что ей пришлось переспросить.
— Хорошо, — сказала она, когда он повторил имя. — Я буду снаружи, Чо-Чо. Не утони. И выбрось, пожалуйста, одежду за дверь, когда все снимешь. Я обещаю не подглядывать, — Дверь почти закрылась, когда она снова заглянула. — И обязательно мойся с мылом! Понял?
Когда папа девочки вернулся где-то через полчаса, Чо-Чо все еще злился из-за своей одежды.
— Вы меня обокрали, — говорил он чуть не плача. — Вот как возьму свой нож. Будете знать!
Мужчина посмотрел на него, потом на женщину.
— Что случилось?
— Я выбросила эту жуткую одежду, Майк. Она воняла, как… даже говорить не хочу как. Но ботинки я оставила.
Чо-Чо оставалось либо идти голым, либо надеть то, что она ему дала. Поэтому на нем были брюки Майка, закатанные внизу и подпоясанные ремнем. В общем, это было не так уж плохо, в таком просторном наряде он походил на пацана в «шутах». Но вот рубашка, прилипшая к его мокрой груди, — это уже другая история.
— Я не буду это носить.
— Послушай, мальчик, — мужчина опустился на колени рядом с ним. — Никому это не нравится, но если ты будешь капризничать и нас поймают, нам всем станет плохо. Очень-очень плохо. Ты понимаешь? Меня посадят на гауптвахту, а тебя отправят в исправительное учреждение, к тому же не в самое лучшее. Уверен, ты знаешь, о чем я говорю. Очень прошу тебя, уймись на время.
Чо-Чо протянул рубашку:
— Это? Хочешь, чтобы я надел это говно?
Мужчина посмотрел на изображенную на рубашке принцессу Пунунку, розовую выдру, потом повернулся к женщине:
— Может, найдешь что-нибудь менее девчоночье?
— Ну вот еще, — ответила женщина. Но все-таки пошла посмотреть.
К удивлению Чо-Чо, мужчина улыбнулся.
— С ней бесполезно разговаривать, — шепнул он, — Но я тебя понимаю.
Он потрепал парнишку по плечу и пошел через прихожую снова в гараж. А мальчуган окончательно растерялся.
Мама разбудила ее, когда еще было совсем темно, правда, заря уже занималась.
— Кристабель, мы отправляемся в путешествие, — сказала мама, — можешь не одеваться — поспишь в машине.
А когда она надела свои теплые тапочки и накинула длинное пальто поверх пижамы, мама сказала нечто совсем невероятное:
— Мистер Селларс хочет поговорить с тобой перед отъездом.
Папа сидел на кухне, пил кофе и разглядывал карты. Он улыбнулся ей, когда они с мамой вошли, но улыбка была слабой и усталой. Через открытую дверь гаража Кристабель увидела фургон — все дверцы были открыты, но мистера Селларса не было видно.
— Он сзади, — подсказала мама.
Кристабель прошла к задней части машины. Папа вытащил запаску и другие вещи, обычно лежащие под полом фургона. В освободившемся отделении лежал мистер Селларс, он свернулся калачиком на спальном мешке, как белка в гнезде.
