— Мы по-прежнему не знаем, зачем мы здесь, — заметила Флоримель. Ей больше всех нужен был отдых — раны все еще беспокоили ее, — но она пожелала принять участие в обсуждении. Рени оценила это самоотречение.
— А если это не Селларс пытается связаться с нами? Что, если это сбой в системе или даже козни наших врагов? Помните про того Немесиса, о котором рассказывала Мартина? Мы понятия не имеем, кто нас ищет и чего он хочет.
— Не думаю, что мы представляем настолько серьезную угрозу для наших врагов, чтобы они стали так утруждаться, — отметил !Ксаббу. — До сих пор мы были как мухи на слоне — заслуживали только щелчка и не больше того.
— Тем не менее мы встретили настоящих врагов, — возразила Мартина. — Мы встречали их прислужников — Близнецов, если Жестянщик и Лев были ими, как утверждал Азадор. А Дред, который нам прохода не давал последнее время, да поможет нам Бог. Но хозяин Дреда и остальные пока еще выше нас, недосягаемы для нас. Как сказал Кунохара, они — боги.
— Значит, нам нужно просто ждать и надеяться? — спросила Флоримель. — Я думаю, нам предлагают принять участие в разрушении.
— У тебя есть план получше? — спросила Рени. — Я не иронизирую. Что еще мы можем делать? Мы пытаемся найти во всем этом какой-нибудь смысл. У нас есть зажигалка, значит, мы лучше контролируем ситуацию, но мы не сможем использовать ее, чтобы сломать всю систему, как нельзя сломать целый дом ключом от него.
— Я думаю, что происходит многое, — вдруг сказал !Ксаббу, — пресловутый Кунохара говорил, что мы — часть сюжета. Я не понимаю, что он имел в виду, но чувствую, что он прав. Возможно слово, которое я ищу, — это «вера» — мы должны верить, что нам все станет ясно.
Рени покачала головой:
— Я не вижу разницы между этим и тем, на что жаловалась Флоримель, — ждать и надеяться. Ты знаешь, !Ксаббу, я уважаю твое мнение, но я не ты — я не верю, что вселенная меня спасет или что в этом есть смысл.
Он печально улыбнулся:
— Вселенная никогда не останавливалась, чтобы спасать моих соплеменников, Рени, как бы сильна ни была их вера. — Его лицо просветлело, Рени так давно не видела улыбку на его лице, как приятно снова ее видеть, — Но ты сама, похоже, дала нам ключ, Рени. Поэтому ты так похожа на возлюбленную Дикобраз.
Т-четыре-Б, который не принимал активного участия в обсуждении, фыркнул, услышав это. Флоримель тоже удивилась:
— Дикобраз?
— Возлюбленная дедушки Богомола, — пояснил !Ксаббу. — Та, что видит будущее, когда другие не видят. Рени сама не знает, насколько правильно она видит будущее.
— Ладно, хватит, — смутилась Рени. — О чем ты говоришь? О ключе?
— Ты сказала, что мы не можем разрушить систему с помощью нашего устройства, как нельзя разрушить дом ключом от него. Но ключ может разрушить дом. Он может отомкнуть дом, и чужие войдут и ограбят, или разрушат его, или найдут то, что там спрятано, и заберут.
— Ты хочешь сказать, как делает полиция? — Она не совсем поняла. — Ты хочешь сказать, что, если мы выберемся отсюда живыми и сохраним зажигалку, мы сможем передать ее кому-нибудь из Объединенных Наций или еще куда… Но мне трудно им доверять, помня о предательстве Дель Рея.
— Это только предположение, — сказал он, — Но я хотел — подчеркнуть, что всегда есть место надежде. Есть ли в нашем сюжете готовый конец или нет, мы можем только верить в удачу и делать то, что можем. Но надежда никогда не помешает.
Она кивнула. Впервые после того, как они попали в Иноземье, сим !Ксаббу соответствовал оригиналу, который она знала и любила.
«А если бы нам пришлось так жить всю жизнь? — подумала она. — Перемещаясь из тела в тело? Стала бы любовь проще или сложнее?»
Сейчас ее физически тянуло к !Ксаббу, чего не было, когда он пребывал в симе бабуина. Его новый сим был молодым и достаточно привлекательным, к тому же она чувствовала в нем личность !Ксаббу. Но она почувствовала это желание, находясь в симе мужчины, что делало ситуацию такой же безнадежной, как раньше, когда !Ксаббу был бабуином.
«Думаю, что любить мужчину для настоящего мужчины куда хуже, чем вся греческая армия», — утешала себя Рени.
— Кто ты? — неожиданно спросил голос из темноты.
Рени подскочила от испуга и поднялась на ноги, проклиная свою беспечность. — они совсем забыли, что находятся в незнакомом месте, в осажденном городе. Человек, который вышел из тени а дальнем конце сада, был высоким и широкоплечим и показался ей сначала знакомым симом варвара.
— Орландо? Это ты?
Человек остановился, видимый при свете звезд.
— Это имя мне незнакомо, но раз я вижу здесь среди вас благородного Глаукуса, и мою сестру тоже, вы должны знать мое имя. Кассандра, что ты здесь делаешь, почему ты не в женской половине? Наша мать Гекуба беспокоится.
Мартина встала, чем очень удивила Рени.
— Эта… эта девушка испугалась кошмара, брат, — ответила она, указывая на Эмили, сидящую на дорожке. — Она убежала, и мы все ее искали. А солдаты помогали в наших поисках.
Новоприбывший обвел взглядом Рени и ее друзей. Он, конечно, не совсем поверил в эту историю.
— Моя семья обязана тебе, Глаукус, — наконец сказал он Т-четыре-Б, который стоял молча. — Вы, лицианцы, благороднейшие из людей, это верно, и самые непоколебимые союзники. Но сейчас я должен забрать женщин с собой, успокоить их страхи, а вы возвращайтесь к своим у Скаянских ворот. — Он строго посмотрел на Рени и !Ксаббу. — Сейчас не время отвлекаться. Скоро наденем доспехи — когда взойдет солнце, начнутся кровавые деяния и великая победа придет.
У Рени упало сердце. Сражение! Они еще и часа не провели в Трос.
— Великий… Гектор, — сказала Мартина, будто не была уверена, что называет правильное имя, — разве греки подошли к стенам города? Нельзя пожить в мире еще несколько дней?
Похоже, она правильно отгадала, кто это.
— Греки спят у своих кораблей, — ответил он. — Но боги говорили с нами и сказали, что богоподобный Ахилл поссорился с Агамемноном и не будет сражаться. Сейчас подходящее время, чтобы бросить на них большие силы и столкнуть врагов в море, пока их величайший воин дуется, отсиживаясь за своими черными кораблями. Я уже много сказал. Не следует так много говорить о войне с женщинами, которые только увеличивают нашу тревогу.
Мартина и Флоримель помогли Эмили подняться на ноги.
— Я не отсюда! — заявила девушка, но ее голос был так слаб, говорила она сбивчиво, будто сама с собой.
— Никто из нас не защищен от изменчивости богов, — ответил ей Гектор, его голос немного смягчился. — Пошли, девушка. По крайней мере, ты будешь в безопасности в женской половине.
Он подошел ближе, и в свете звезд они ясно увидели лицо: бледный лоб и длинный прямой нос, иссиня-черные волосы.
«Один из лидеров, — подумала про себя Рени. — Красив, бестия, по крайней мере в этой версии. Только, по-моему, его убивают в конце, так что толку от такой красоты?»
