Он сжал ее руку.
— Я знаю, но даже самые сердечные друзья не всегда могут утолить Великий Голод.
Они опять надолго замолчали. Рени слышала, как Мартина и Флоримель тихонько переговаривались в нескольких метрах от них, но она не понимала их слов, так сильно она жаждала облегчить печаль маленького человечка.
— Я… я люблю тебя, !Ксаббу, — наконец произнесла она. Слова прозвучали очень весомо в окружающей темноте. Она не поняла, что имела в виду, произнося их, и вдруг испугалась чего-то, сама не зная чего.
— Ты мой лучший, самый близкий друг.
Он положил свою лохматую голову ей на плечо:
— Я тоже люблю тебя, Рени. Даже самая острая боль моей души слабеет, когда ты и я вместе.
Для Рени это был тяжелый момент. Он так спокойно воспринял ее признание, как само собой разумеющееся, что она почувствовала себя почти оскорбленной, несмотря даже на то, что сама не была уверена, какое значение вложила в такие важные слова.
«Но я ведь тоже не знаю, что он в них вложил, — подумала Рени. — Мы в некотором смысле очень далеки, мы почти не знаем друг друга».
Она почувствовала неловкость и попыталась высвободить руку. Что-то жесткое на запястье !Ксаббу царапнуло ее.
— Что это?
— Моя веревочка. — Он тихо смеялся, развязывая ее. — Твоя веревочка от ботинка, которую ты дала мне. Дорогой подарок.
Его настроение заметно улучшилось, или он делал вид, чтобы сделать приятное Рени.
— Хочешь еще одну сказку, рассказанную с ее помощью? Я могу вернуться к костру.
— Может, позже, — ответила она, втайне надеясь, что не обидела его. — !Ксаббу, я устала. Но мне нравились те сказки.
— Веревочка еще кое-что умеет. Такая умная веревочка! С ее помощью я могу считать и делать многое другое. Знаешь, игра с веревочкой может заменять счеты и подсказывать интересные мысли… — Он умолк.
Рени настолько была занята обдумыванием происшедшего между ней и !Ксаббу, что далеко не сразу заметила, как !Ксаббу погрузился в размышления. Прошло еще больше времени, прежде чем она поняла, о чем тот думает.
— Ой, !Ксаббу, а ты можешь воспользоваться веревочкой для этого последнего? Думаешь, получится?
Он уже полз на четвереньках к костру, в спешке выбрав звериный способ передвижения, Она почувствовала некоторое беспокойство оттого, как легко он перенимает повадки бабуина. Но тут же забыла об этом, охваченная приливом надежды.
— Мартина, — велел он. — Вытяни руки, вот так.
Слепая, несколько испуганная, позволила !Ксаббу установить свои руки ладонями внутрь, пальцы прямые. Он быстро набросил на них веревку, подсунул свои пальцы под веревку и стал быстро ими двигать.
— Эта фигура называется «солнце» — «солнце в небе». Ты поняла?
Мартина медленно кивнула.
— Смотри, вот это — «ночь». Это — «далеко», а это — «близко». Так?
Любой другой на ее месте спросил бы, за каким чертом он это делает, но Мартина некоторое время сидела тихо, лицо ее было отчужденным и растерянным, а потом попросила все повторить, но медленно. Он выполнил ее просьбу, показав ей фигуры одну за другой. Рени казалось, что он выполняет простенькие комбинации, но она слишком хорошо знала !Ксаббу, чтобы догадаться, что это лишь начало — элементы для игры в веревочку.
!Ксаббу закончил только часа через два. Мартина молчала, Флоримель и Рени по очереди поддерживали остатки костра, скорее, чтобы занять себя, чем для !Ксаббу и Мартины. Эти двое теперь разговаривали только с помощью веревочки, пальцы Мартины иногда застывали, когда она что-то не понимала, иногда !Ксаббу легко касался ее руки, если она ошибалась.
Рени пробудилась от чуткого сна, в ее голове все еще стояли образы из сновидения: сети и заборы, которые скорее выпускали, чем удерживали внутри. Сначала она не поняла, откуда исходит желтый свет.
«Солнце вернулось?»
Это было первое, что пришло в голову, и тут она поняла, что это. Сердце забилось в груди, Рени вскочила на ноги и бросилась будить Флоримель. Мартина и !Ксаббу сидели на земле напротив друг друга, глаза их были закрыты. Они были абсолютно неподвижны, только их пальцы медленно двигались в паутине, образованной веревочкой, создавалось впечатление, что они доделывают последние штрихи.
— Вставайте! — закричала она. — Ворота. Ворота открываются!
Т-четыре-Б и Эмили пробудились с большим трудом. На их лицах появились изумление и страх. Рени ничего не стала объяснять, просто заставила их подняться на ноги и с помощью Флоримель отвела их к мерцающему прямоугольнику холодного огня, прежде чем вернуться за Мартиной и !Ксаббу. Она заколебалась, опасаясь, что, если отвлечет их, нарушится цепь и исчезнут светящиеся ворота. Но по-другому нельзя. Они не могли позволить себе бежать без !Ксаббу и Мартины. Когда она легонько потрясла их за плечи, оба как бы очнулись ото сна.
— Пошли! — сказала она. — У вас все получилось! Вы просто гении, гении!
— Подождите радоваться, — проворчала Флоримель, стоявшая у входа в ворота, — вспомните, что ворота открыты, и мы можем столкнуться с убийцей.
— Флоримель, — обратилась к ней Рени, помогая Мартине добраться до сверкавших золотым светом ворот, — ты абсолютно права. Ты можешь обеспечивать нам охрану с той стороны. А сейчас заткнись.
Рени видела, как они по одному проходят в ворота и исчезают в ярком свечении. Когда исчезла и Мартина, она взяла !Ксаббу за руку.
— Ты такой молодец, — сказала она ему.
Прежде чем войти в ворота, она оглянулась, чтобы посмотреть на странный мир, где они нашли приют. Мир этот казался еще более странным сейчас, в ярком свете, исходящем от ворот. Что-то зашевелилось у костра, на мгновение ей даже показалось, что это человек, но она отбросила эту мысль и решила, что просто ветер вздымает искры. «Но здесь ведь нет ветра», — вспомнила Рени и погрузилась в сияющий свет.
Немезис-2, возникший из трепещущего пламени, принял форму, приближенную к виду тех существ, что только что исчезли. Иконка, представляющая точку стыковки, через которую ушли существа, еще мигала и сжималась, а Немезис уже приготовился избавляться от только что принятой формы, но никак не мог получить четкого сигнала от организмов, которые только что здесь были.
Он наблюдал за ними уже несколько циклов, намного дольше, чем он — или его более совершенный родитель — когда-либо тратил на наблюдение за аномалией. Хотя он не нашел нужных ключей-подсказок — ключей, связанных с «X пол-джонас X», которые были бы сигналом к действию, — в их информационной сигнатуре было что-то, что привлекло его внимание, и он попал в порочный круг. Если допустить, что Немезис-2 имеет чувства — что было бы в лучшем случае примером антропоморфизма, — можно сказать, что он испытал облегчение оттого, что они вывели его из неприятной безвыходной ситуации. Но вместо этого его подпрограмма охотника-убийцы заставляла Немезиса
[7]
преследовать их, наблюдать за ними, пока он не решит окончательно, что ему делать: оставить их в покое или выбросить из матрицы.
