— Сирены…
Теперь он вспомнил: Одиссей, проплывая мимо них, заставил команду залить уши воском, а сам стоял, привязанный к мачте, чтобы послушать их волшебное пение и не броситься при этом в воду.
«Вода… черная вода… древние поющие голоса… поющие…»
Пол решил сосредоточить внимание на чем-нибудь другом, чтобы не думать о чарующей волнительной музыке, льющейся над поверхностью океана.
— Ты бывал здесь раньше?
Азадор снова издал нечленораздельные звуки, потом все-таки ответил:
— Я много где бывал.
— А откуда ты родом?
Незнакомец фыркнул:
— Не отсюда. Не из этого идиотского океана, не с этих дурацких островов. Я кое-кого разыскиваю.
— Кого?
Азадор смерил Пола взглядом и снова отвернулся, уставившись в поющую темноту.
— Ветер относит нас от них. Повезло.
Пол отцепил одежду, которая застряла между двумя досками, что раздражало его. Ему хотелось разобраться, как все работает, разгадать все почему и зачем, он смутно чувствовал, что здесь кроется что-то очень важное. Но по мере удаления музыки им овладевали более глубокие ощущения, смесь благоговения и наслаждения.
«Что бы это ни было, — подумал он, — эта Сеть, это… это в самом деле волшебный мир».
Где-то в тающей темноте, возможно специально, а может ненамеренно, как сверчки в придорожных кустах, сирены продолжали петь свою страшную песню. Больше не подвластный их чарам, Пол Джонас медленно плыл сквозь теплую ночь древнего мира и предавался созерцанию.
С наступлением утра Азадор не стал общительнее, теперь он не уходил от вопросов Пола, пожимая плечами или невнятно бормоча что-то, он просто их не замечал.
Несмотря на упрямство, Азадор был полезным спутником. Он знал гораздо больше о тех мелочах, которые сейчас составляли их мир: о ветре и приливах, об узлах и дереве. Ему удалось соединить обрывки веревок от паруса и сделать новые крепления — теперь плот слушался намного лучше. А также он использовал край паруса, чтобы собрать росу: когда взошло солнце, у них была питьевая вода. Чуть позже Азадору удалось добыть блестящую рыбину просто ударом руки, перегнувшись через борт плота. Огня у них не было, а Пол, как обычно, не очень хотел есть, но, несмотря на естественную брезгливость, поедание сырой рыбы оказалось весьма приятным занятием. Пол испытал нечто сродни наслаждению — весьма необычное чувство.
Он поднес к губам пригоршню воды и сделал крошечный глоток, чтобы избавиться от привкуса рыбы во рту и неожиданно увидел самого себя, занимающимся тем же, но в совершенно другом месте. Он закрыл глаза и на секунду увидел вокруг растительность, густую, как в тропических джунглях.
Он чувствовал, как прохладная струйка пресной воды льется ему в рот, а такая же пресная вода плещет ему в лицо… женский голос, смех.
«Ее голос, — вдруг узнал он. — Ангел». Но ведь на самом деле этого никогда не было — ни разу в его жизни.
Странность происходящего отвлекла его, и он вернулся к действительности.
— Откуда ты, Ионас? — спросил Азадор.
Вопрос застал Пола врасплох, он пытался вспомнить нечто чрезвычайно важное, поэтому вместо ответа на вопрос своего обычно молчаливого спутника некоторое время молча таращил глаза.
— Из Итаки, — наконец выдавил он.
Азадор кивнул:
— А видел ты там женщину, темнокожую женщину? У нее ручная обезьянка?
Ничего не понимая, Пол смог только честно признаться, что не видел.
— Она твой друг?
— Ха! У нее кое-что мое, и я хочу получить это обратно. Никто не смеет брать вещи Азадора.
Пол почувствовал, что Азадор готов поговорить, но не знал, как поддержать разговор и стоит ли. В самом ли деле он хочет услышать явно закодированную историю жизни финикийского моряка в виртуальной Одиссее? Вероятность того, что жертва кораблекрушения может рассказать что-то полезное, равнялась нулю. Во всяком случае, разговорчивость Азадора можно использовать по-другому.
— Тебе знакома эта часть океана? — спросил Пол. — Скоро ли мы доберемся до Трои?
Азадор пристально разглядывал скелет рыбы, как Гамлет изучал бы череп Йорика, а потом швырнул за борт, высоко подбросив в воздух. Чайка вынырнула со стороны солнца, создалось впечатление, будто она появилась из ниоткуда и подхватила добычу прежде, чем та коснулась воды.
— Не знаю, здесь плохие течения, много островов и много скал.
Он пристально вгляделся вдаль.
— В любом случае мы скоро сойдем на берег. Сломанная мачта долго не продержится, нам нужно дерево. А мне нужно мясо.
Пол рассмеялся — так серьезно это прозвучало.
— Мы же только что съели рыбу, хоть ее и не мешало приготовить.
— Не рыбу, а мясо! — недовольно пробурчал Азадор. — Человек должен есть мясо, чтобы остаться человеком.
Пол пожал плечами. Эта проблема казалась ему самой простой из всех, что стояли перед ними, но он не стал спорить с парнем, который умел скреплять веревки и ловить рыбу.
Изменение погоды к худшему стало проявляться с полудня: с запада быстро надвигались тучи. Но тут они увидели остров, покрытый холмами с богатой растительностью. Пока их руль и самодельная мачта скрипели, направляя плот против ветра, они вглядывались в остров, но признаков жизни не заметили: не блестели каменные стены, не видно было побеленных домов, если где и горели костры, их было не разглядеть за поднимающимися туманом и тучами.
— Это место мне незнакомо, — сказал Азадор, прервав свое часовое молчание. — Посмотри, на холмах растет трава. — Он ухмыльнулся. — Там могут жить козы или овцы.
— Там могут оказаться и люди, — заметил Пол. — Мы же не можем взять чужую овцу.
— Каждый человек — герой своей баллады, — ответил Азадор.
Что он имел в виду, для Пола осталось загадкой.
Они втащили плот на берег и стали подниматься на холм, тучи приближались. Поначалу было приятно оказаться не в океане, а на твердой земле. Когда они снова увидели свой плот, оставленный на каменистом берегу, он казался крошечным, как игральная карта. В это время послышались глухие раскаты грома над головой и упали первые крупные капли дождя. Камни скользили под ногами Пола, а полуголый Азадор ловко пробирался вверх впереди него, проворный, как козлы, на которых он охотился, а Полу оставалось только чертыхаться и поспешать вслед за ним.
Лил дождь, молнии прорезали небо. Целый час они добирались до вершины холма, кончилась буковая роща, и они оказались по колено в густой траве. Перед ними вздымался скалистый гребень горы: огромная глыба, несколько сот метров в диаметре, вокруг которой росли покореженные ветром сосны. Они увидели в скале большую дыру — вход в пещеру, — похожую на дверь неуклюжего дома. Это о чем-то напомнило Полу, трава шелестела на ветру, била по ногам, лил непрерывный дождь, и он вдруг подумал, что они сейчас совсем беззащитны.
