Книга Трон из костей дракона, страница 106. Автор книги Тэд Уильямс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Трон из костей дракона»

Cтраница 106

Наконец лошадь Камариса случайно ступила ногой в яму, упала, сломала ногу и придавила своим телом Камариса. Джону предоставилась возможность покончить с противником, и никто не осудил бы его за это — но все очевидцы единогласно утверждают, что он помог упавшему рыцарю выбраться из-под лежащего коня, вернул ему меч, и, убедившись, что Камарис в сознании, продолжил сражение…

— Эйдон! — восхищенно вздохнул Саймон. Он тысячи раз слышал эту историю, но совсем другое дело, когда ее подтверждают ироничные, спокойные слова доктора.

…Так они сражались еще некоторое время, пока наконец Престер Джон, который в конце концов был на двадцать лет старше Камариса, не устал, споткнулся и упал прямо к ногам принца Наббана, Камарис же, тронутый силой и благородством своего соперника, воздержался от мгновенного убийства, приставил Торн к вороту лат Джона и попросил его пообещать оставить Наббан в покое. Джон, не ожидавший, что милосердный поступок вернется к нему, оглядел поле Нирулага, на котором не осталось уже никого, кроме войск Эркинланда, немного подумал и лягнул Камариса са-Винитту в развилку ног…

— Нет! — воскликнул потрясенный Саймон. Кантака, услышав крик, подняла сонную голову. Бинабик только ухмыльнулся и продолжал чтение.

…Теперь уже Джон стоял над тяжело раненным Камарисом и говорил ему: «Ты совсем еще щенок, юноша, но из тебя выйдет храбрый и благородный человек. Я окажу твоему отцу и твоей семье все подобающие почести и хорошо позабочусь о твоих людях. Я надеюсь, что ты запомнишь на всю жизнь урок, который я преподал тебе: честь — это хорошая штука, но она плохой помощник. Будешь с честью голодать — не спасешь свою семью, будешь с честью бросаться на меч — не спасешь свое королевство».

Когда Камарис выздоровел, он испытывал такое благоговение к новому королю, что стал самым верным соратником и другом Джона с того дня и до самой смерти…

— Зачем ты мне это читал? — спросил Саймон. Он не мог понять, что уж такое веселое нашел Бинабик в отвратительном поступке величайшего героя страны Саймона… Но все-таки это написал Моргенс, и если хорошенько подумать, его рассказ сделал Джона больше похожим на живого человека и меньше — на мраморную статую Святого Сутрина, пылившуюся на фасаде кафедрального собора.

— Я думал, это будет интересовать тебя, — Бинабик проказливо улыбнулся. — Нет, не поэтому, — быстро продолжил он, когда Саймон нахмурился. — Просто я желал, чтобы ты понял одну сложность, и я думал, что Моргенс объяснит это очень лучше, чем я. Ты не хотел покинуть людей риммера, и я понимаю, что так было благородно. Но и не очень благородно было для меня покинуть мои обязательства в Йикануке. Иногда мы должны преступать благородство, или, точнее говоря, то, что благородно с очевидностью. Имеешь понимание?

— Практически нет, — гримаса Саймона превратилась в ласковую издевательскую ухмылку.

— А, — Бинабик философски пожал плечами. — Ко мухок на мик акваноп, говорим мы в Йикануке. «Только когда это упадает на твою голову, ты имеешь понимание, что это камень».

Саймон стоически обдумывал это, пока Бинабик укладывал в мешок кухонные принадлежности.

Бинабик оказался прав. Пересекая гору, они видели только темный массив Альдхорта, безгранично раскинувшийся перед ними — зеленый с черным океан, застывший за мгновение до того, как разбиться о подножия гор. С другой стороны Старое сердце выглядело как море, о которое может разбиться и сама земля.

Саймон не мог удержаться от глубокого вздоха восхищения. Деревья разбегались вдаль до тех пор, пока их не скрывал туман, и ощущение было такое, что лес уходит куда-то за границы земли.

Бинабик, перехватив его взгляд, сказал:

— Из всех времен, когда важно послушивать меня, это вот теперь. Если мы потеряемся друг друга здесь, то можно уже не найтись никогда.

— Я уже бывал в этом лесу, Бинабик.

— Ты видал только окраины, друг мой Саймон. Теперь мы отправливаемся глубоко внутрь.

— Мы всю дорогу пойдем через лес?

— Ха! Нет, потому что тогда мы шли бы и шли — месяцы, год — кто знает? Но мы пойдем далеко, очень далеко, так что только питай надежду, что мы гости, которых впускают.

Посмотрев вниз, Саймон почувствовал, как по спине забегали мурашки. Темные безмолвные деревья, тенистые пространства, никогда не слышавшие шагов человека… Все эти рассказы городских и замковых путешественников не были забыты, и страхи, порожденные ими, не трудно было вызвать.

Но я должен идти, сказал он себе. И кроме того я не думаю, что лес несет зло. Он просто стар… очень стар… И подозрительно относится к чужим, по крайней мере, он заставляет меня так думать. Но зла в нем нет…

— Пойдем! — сказал он голосом чистым и высоким, но когда Бинабик начал спускаться, Саймон сотворил на груди знак древа — просто так, на всякий случай.

Они спустились с горы. В лиге от поросших травой холмов у края Альдхорта Кантака внезапно остановилась и склонила набок косматую голову. Солнце стояло уже высоко, и большая часть росы высохла. Они подошли к волчице, застывшей точно серая статуя, и внимательно осмотрели все вокруг. Ни звука, ни движения не нарушало однообразного спокойствия травы.

Когда они подошли, Кантака заскулила и склонила голову на другую сторону.

Она прислушивалась. Бинабик осторожно положил на землю мешок, так что кости и камни, лежавшие в нем, даже не брякнули, наклонился и прижал ухо к земле.

Волосы упали на лицо Бинабика, он раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем тролль заговорил, Саймон услышал и сам: тонкий слабый звук, поднимающийся и падающий, как будто где-то, на расстоянии многих лиг, высоко за облаками летела гогочущая стая гусей. Но он доносился не с неба, а скорее всего несся через пространство между лесом и холмами, с севера ли, с юга ли, Саймон не мог понять.

— Что?.. — начал он. Кантака снова заскулила и тряхнула головой. Тролль поднял коричневую руку, прислушался и, сделав Саймону знак следовать за ним, устремился к мрачному переднему краю леса.

— Собаки, я думаю, — сказал Бинабик. Волк бегал вокруг них, настороженный, взволнованный, то подбегая совсем близко, то исчезая в кустах.

— Я думаю, что они еще очень далеко, очень на юг, в горах, на Фростмарше… но чем очень скорее мы будем заходить в лес, тем лучше.

— Может и так, — сказал Саймон, легко шагая рядом с троллем, перешедшим на легкую рысь, — но этот звук не походил ни на каких собак, которых я когда-либо слышал…

— Это, — проворчал Бинабик, — и мои мысли тоже… и именно благодаря этому мы идем так быстро, как только можем.

Обдумав последние слова Бинабика, Саймон почувствовал, как холодная рука сжала его сердце.

— Стой, — сказал он и остановился.

— Что вынуждает тебя? — прошипел маленький человек. — Они, с несомненностью, еще очень далеко, но…

— Позови Кантаку, — терпеливо сказал Саймон. Бинабик непонимающе посмотрел на него и свистнул волчице. Она была неподалеку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация