Дюжина вооруженных людей проталкивалась между лучниками Ингена, направляясь прямо к Воротам Оленей, мосту, который лодка путников прошла как раз перед тем, как они высадились на берег. Сам барон замыкал группу на рыжем коне, высоко над головой подняв длинную пику. Они не смогли бы убежать далеко даже от пеших солдат, а уж лошадь барона нагонит их в считанные минуты.
— Саймон! Беги! — Мария дернула его за руку и потащила за собой. — Мы можем еще спрятаться в городе!
Саймон знал, что это тоже безнадежно. К тому времени, как они достигнут первого укрытия, солдаты уже нагонят их.
— Хеаферт! — раздался голос Ингена Джеггера, незначительный слабый звук, теряющийся в гуле воды. — Нельзя! Не будь дураком, эркинландер! Твоя лошадь!
Остальное затерялось в шуме реки; если Хеаферт и услышал что-нибудь, он не обратил на это внимания. Через мгновение к топоту солдатских сапог по мосту присоединилась тяжелая поступь лошади.
Как раз когда шум погони стал невыносимо близким, Саймон зацепился носком сапога за перевернутую каменную плиту и упал.
Стрела в спине, думал он, падая. Как же это случилось? И тут же больно стукнулся плечом, перекатившись на бок, чтобы уберечь лежащее у него на руках тело тролля.
Он лежал на спине, глядя на расколотые кусочки неба, проглядывающие сквозь темные купол деревьев, грудь сдавливало отнюдь не невесомое тело Бинабика.
Мария тащила его за край рубахи, пытаясь поднять. Он хотел сказать ей, что теперь это уже неважно, теперь уже не стоит беспокоиться, но приподнявшись на локте и поддерживая другой рукой тело тролля, вдруг увидел, что внизу происходит что-то странное.
Барон Хеаферт и его люди остановились на середине длинного, изогнутого дугой моста. Они раскачивались, и вооруженные люди отчаянно цеплялись за низкие перила. Барон не сходил с лошади, лицо его было невидимым на таком расстоянии, но поза его была позой только что разбуженного человека. Секундой позже — Саймон не мог разглядеть, почему — лошадь барона попятилась и бросилась вперед; люди метнулись за ней, еще быстрее, чем бежали раньше. И тут же дрожь поразила всю эту кутерьму — раздался страшный треск, как будто руки гиганта отломили верхушку дерева для зубочистки. Мост, казалось, разошелся в середине.
На глазах у пораженных, зачарованных Саймона и Марии Ворота Оленей рухнули в воду. Огромные, угловатые осколки камней сыпались вниз. Несколько мгновений казалось, что Хеаферт и его солдаты успеют добраться до того, дальнего берега, но потом, всколыхнувшись, как одеяло, которое встряхивают, каменная арка сложилась, опрокинув корчащуюся массу рук, ног, побелевших лиц и брыкающуюся лошадь вместе с обломками молочного халцедона в буруны зеленой воды и белой пены. Через секунду голова лошади барона появилась в нескольких эллях ниже по течению и почти сразу снова исчезла в клочьях пены.
Саймон медленно повернул голову и посмотрел на основание моста. Два лучника стояли на коленях, неподвижно уставившись в ревущий поток. Черный Инген Джеггер не сводил глаз с застывших на ступенях путников, взгляд его блеклых глаз пронизывал смертельной ненавистью…
— Вставай! — закричала Мария, дернув Саймона за волосы. Он оторвал взгляд от Ингена Джеггера и почти ощутил легкий щелчок разрыва, как будто лопнула струна. Он поднялся на ноги, бережно придерживая свою маленькую ношу, они повернулись, и что есть мочи побежали к высоким теням Да'ай Чикиза.
Руки Саймона отчаянно заныли уже через сто шагов, кроме того, ему казалось, что в боку у него сидит нож, все труднее было не отставать от девушки. Следуя за скачущим волком, они неслись через развалины города ситхи.
Это было похоже на бег по узкой пещере, полной деревьев и сосулек, лес вертикального мерцания гниющего мха и темноты. Повсюду валялись разбитые изразцы, огромные сети оплетали прекрасные полуразрушенные арки, Саймону казалось, что его проглотил какой-то невероятный людоед, с внутренностями из кварца, нефрита и перламутра. Шум реки затихал вдали, хрип напряженного дыхания смешивался с шарканьем спотыкающихся ног.
Наконец они достигли окраины города; высокие деревья — можжевельник, кедр и уходящие в небо сосны — стояли здесь уже теснее, и плиты, которыми были вымощены улицы города, Превратились в узкие тропинки, огибающие основания лесных гигантов. Саймон остановился. В глазах у него потемнело, он чувствовал, что земля уходит из-под ног. Мария взяла его за руку и силой заставила сделать несколько неверных шагов к увитой плющом каменной глыбе, в которой Саймон, когда он вновь обрел нормальное зрение, распознал колодец. Он осторожно опустил тело Бинабика на мешок, который несла Мария, уложив голову маленького человека на грубую ткань, и облегченно прислонился к краю колодца, стараясь вдохнуть немного воздуха в натруженные легкие. Бок его продолжал неприятно пульсировать.
Мария опустилась на корточки подле Бинабика, оттолкнув нос назойливой Кантаки, которым волчица пихала своего неподвижного хозяина. Кантака отступила на шаг, непонимающе поскуливая, и легла, опустив морду на лапы. Саймон почувствовала, что горькие слезы готовы брызнуть из глаз.
— Он не умер.
Саймон ошарашенно уставился на Марию, потом перевел взгляд на побелевшее лицо Бинабика.
— Что? — спросил он. — Что ты сказала?
— Он не умер, — повторила она, не поднимая глаз. Саймон опустился на колени рядом с девушкой. Она была права — грудь Бинабика едва заметно поднималась. Пузырек кровавой пены на нижней губе тихонько пульсировал.
— Узирис Эйдон, — Саймон провел рукой по разом взмокшему лбу. — Мы должны вытащить стрелу.
Мария остро взглянула на него.
— Ты что, с ума сошел? Если мы это сделаем, вся кровь вытечет из него. У Бинабика не останется никаких шансов!
— Нет, — Саймон покачал головой. — Доктор говорил мне, я точно помню, что говорил, но не знаю, удастся ли мне ее вытащить. Помоги снять с него куртку. — Повозившись немного с курткой, они пришли к выводу, что нет никакой возможности снять ее, не вытащив стрелу. Саймон выругался. Ему нужно было что-то острое, чтобы разрезать ткань. Он осторожно вытащил спасенный мешок и стал рыться в нем. Даже в своем горе и боли он обрадовался, обнаружив Белую стрелу, завернутую в кусок ткани. Он вытащил ее и начал развязывать узлы свертка.
— Что ты делаешь? — спросила Мария. — Может, нам уже хватит стрел?
— Мне нужно что-нибудь острое, чтобы резать, — проворчал он. — Жаль, что мы потеряли как раз ту часть посоха Бинабика, в которой был нож.
— Ах, вот зачем… — Мария сунула руку за пазуху и вытащила маленький нож в кожаных ножнах, висящих на шнурке на шее. — Джулой сказала, что он пригодится мне, — пояснила она, передавая нож Саймону. — Не очень-то это годится против лучников.
— А лучники не очень-то годятся, чтобы удерживать мосты от падения, хвала Господу. — Саймон принялся пилить промасленную кожу.
— Ты думаешь, все так просто? — спросила Мария погодя.
